Никита Зайков - Проекция реальности

– Да! Следи за дорогой, Медведь, – поддерживал меня Даниил, из-за которого я оказался в этом грузовике. Мы познакомились в виртуальном мире, и мои взгляды пришлись ему по душе. Я не имел ни единого представления о том, куда мы мчались со скоростью восемьдесят километров в час.

Оставшуюся часть пути я смотрел в зеркало заднего вида. Мерцающие огоньки покидали меня, отдаляясь всё дальше в темноту города. Вдруг мы остановились, и я понял, что стою перед банком. Даниил положил свою тяжёлую руку мне на плечо:

– Надо действовать, друг. В ячейке тринадцать пять миллионов рублей наличными чиновника, Максима Юрьевича, занимающегося дорогами в Иркутской области. Вчера из-за ямы на шоссе там погибло в аварии шесть детей и пять взрослых. Сегодня мы попытаемся восстановить справедливость. Ты с нами?

Мои ладошки вспотели, глаза бегали, ища спасения. Неотвратимый рок событий!

– Справедливость, – тихо повторяю за ним.

Я видел, как они надевали маски, доставали пушки и мешки для денег. Резким рывком попытался залезть под машину, но меня больно ударили прикладом по затылку. Окружающий мир поплыл, и я потерял сознание. Вот почему нельзя заводить случайные знакомства в виртуальной реальности, от них одни проблемы.

Очнулся. Привязан к рулю. Страх за жизнь помог забыть на время о боли, и я огляделся: периметр был окружён, вокруг стояли полицейские машины. И почему я считаю: такое может со мной произойти, а то, что сейчас происходит в ванной, нет?! Из главного входа выбегали незнакомые люди в разные стороны. Бандиты влезли в грузовик, прикрываясь заложниками.

– Отвязывай его! Гони, гони!

Как только почувствовал ослабление верёвки на руках, локтём отбросил одного и побежал в сторону полиции. Не самое лучшее решение! Мне отстрелили руку. Валяясь в луже крови, я смотрел вслед уезжающему грузовику. Долгое разбирательство, свобода, протез и реабилитация.

– Изыди! – мужским голосом кричит мама.

Я иду на кухню и готовлю себе завтрак под нескончаемые заклинания и плевки. Скоро и я сойду с ума… Надо что-то предпринять. Во мне медленно копится недовольство, которое перетекает в решимость. Бросаю недомытую посуду в раковине и чуть ли ни бегу к двери в ванную комнату, но останавливаюсь, чтобы обдумать то, что надо сказать. Дёргаю ручку и врываюсь.

Мама стоит, согнувшись над унитазом, в её руках пластиковый прозрачный пакет, куда она собирает зачем-то плевки. Я забываю напрочь все слова и бессмысленно мычу. В её глазах растерянность и где-то глубоко остались осколки разума.

– Чем ты занимаешься? Глупости! Перестань.

Я вырываю из её рук пакет и выбрасываю его содержимое. Теперь во взгляде осталась одна злость, припудренная страхом. Однажды слышал, не помню, где именно, о том, что тревога как раз первопричина всех несчастий человека: от физических заболеваний до грехов, описанных в западных и ближневосточных религиях. Беспокойный ум делает людей несчастными, не даёт увидеть важное за стеной проблем. Мама хватает полулитровую бутылку воды и залезает в ванну. Уже через пару секунд она опрыскивает меня и, щурясь, приговаривает:

– Изыди!

Как в фильмах!.. Будто попал в низкобюджетный ужастик. В моём случае конца не предвидится. По жанру должна быть гроза или тревожная музыка, но за окном всего лишь немного стемнело.

– Делай, что хочешь. Я звоню в больницу.

Ухожу, хлопая громко дверью. Неужели такие изменения могут произойти за несколько дней? Нет, конечно. Это медленно нарастало. Хрупких людей нынче легко сломать, особенно, когда возраст предпенсионный. Ослабленный иммунитет, нарушения гормональных процессов в организме, проблемы со связью в коре головного мозга. Хорошо, что не болезнь Альцгеймера. Радуйся мелочам!

В майке и шортах она стоит передо мной и говорит:

– Я ухожу. Уеду подальше, не хочу вас больше видеть. Кажется, что вы энергетически подавляете меня, поэтому часто болит голова… У вас есть кукла вуду, но со мной колдовство не пройдёт, я защищусь. Так и передай своим!

Её глаза постоянно опущены, но не от стыда, а вроде как от каких-то предрассудков. Она отворачивается. Я хватаю её крепко за руки. Мы падаем на пол, сбивая на ходу вещи. Разбиваются некоторые игрушки на ёлке, часы, фотографии в рамках.

– Отпусти! – вопит мама.

– Нет, ты не уйдёшь. Может быть, остынем, погуляем в парке?

– Хорошо, – через несколько секунд отвечает она, и я её отпускаю.

Мы проходим мимо клумбы в парке, в которой зимой растёт только двухметровый сугроб. На небе проявился месяц ярко-оранжевого цвета, освещающий вокруг себя мутные перьевые облака. Ветки надо мной качаются и пропускают яркий свет двух звёзд. Студенты распивают алкоголь на скамейках, поэтому я пытаюсь прорваться к самому пустому и тихому месту парка. Точнее это мама стремиться туда, а я за ней следую. Она постоянно выдерживает дистанцию в два-три метра. Я пристально смотрю на её затылок, ожидая каждую секунду, что она побежит. Фонарей поблизости уже нет, и мы погружаемся в полумрак. Слышно, как недалеко раздаётся периодически смех.