Михаил Савеличев - Лабиринт для Минотавра

– А ты осталась?

– А я осталась.

– Одна?

– Одна. Что такого? Здесь интереснее. Здесь мое пристанище.

Нечто в поведении и словах отпрыска смущало, но Ариадна не могла понять – что именно? Не решив, чем и как продолжить разговор, принялась внимательно себя ощупывать, проверяя, как комбинезон высох на ней. С полевыми распылителями всегда жди подвоха – пропустят какую-нибудь складку на теле, и – привет, прореха, ее не залатать.

– Кстати, – ей вдруг пришло в голову, что они так и не представились, но откуда-то отпрыск разузнал ее имя. Хотя сообщение о прибытии приплыло заранее, и Телониус-Минотавр наверняка объяснил отпрыску, что в их пристанище появится еще жилец, – меня ты знаешь, но я тебя – нет. Как твое имя?

– Нить. – Отпрыск перекатился и упал со шкафа. Но прежде чем Ариадна успела испугаться, ей уже протягивали руку. – Смешно, да? Нить. Примарка.

– Нить, – повторила Ариадна, словно пробуя на вкус имя новой знакомой. – Примарка. А что это такое?

– Я здесь появилась, – объяснила Нить. – На Венере. Тех, кто появился на Венере, называют примарами.

Нить тряхнула головой, намотала на палец выкрашенную в молочный цвет прядку волос, и только теперь Ариадна с изумлением поняла – волосы настоящие! Не парик, в каких любили щеголять модницы, а вполне себе живые, шевелящиеся.

– Так это твой? – кивнула Ариадна на несуразный для аскезы Минотавра инструмент. Наверняка родители Нити перед тем, как смыться, пытались привить ей музыкальный вкус.

– Его, – вновь тряхнула волосами Нить. – Мать Минотавра была знаменитой пианисткой. У меня только коробка. – Она встряхнула коробку с куклами. – Это гораздо интереснее.

– Наверное, – согласилась Ариадна. – А что произошло с матерью Минотавра? Ты сказала, что она была? То есть сейчас…

– Ну да. Была. До тех пор, пока не погибла. А когда возвратилась, утратила свой дар. Ну, как обычно у возвращенцев. – Нить коротко засмеялась, и Ариадна невольно вспомнила Саломею с грубыми протезами на месте уже ненужных ей рук.

Любовь к матери доступна и холоднокровным, подумала Ариадна, представив огромного Минотавра, проявляющего чувства отпрыска к родительнице. Получилось плохо. Впрочем, не ей судить.

– Где я могу найти Телониуса? – Ариадна решила, что расспрашивать отпрыска в отсутствие попечителя о делах на Лапуте неэтично. Правильнее взять за рога того, кто таковую информацию должен ей предоставить. А вопросов к Минотавру у нее достаточно. – Или он уже спит там, где его застал сон?

– Он не спит, – возразила Нить. – Он сражается. Бьется.

– Сражается? – не поверила слуху Ариадна, но Нить повторила очевидный жест. – С кем? Ах да… не с тем ли, кому я так и не вручила путеводной нити из лабиринта, поскольку никакой нити у меня и нет?

– Его зовут Пан, – серьезно сказал отпрыск.

Выход из пристанища Минотавра загораживал робот, про него Ариадна почти забыла. Чудище широко расставило верхние и нижние конечности, готовое схватить и разорвать любого, кто рискнет переступить порог, и неважно откуда попытка будет совершаться – изнутри жилища или снаружи. Ариадна не испугалась, чего не скажешь о Нити, она отшатнулась от робота и спряталась за ее спиной, как маленькая.

– Послушайте, уважаемый… – Ариадна нерешительно постучала пальцем по броне машины. – Вы не могли бы отодвинуться, видите ли, мне необходимо покинуть…

Робот дернулся, не дослушав ее просьбы, затем скособочился, его повело, и, чтобы не упасть, он отступил в сторону, но как только Ариадна попыталась его миновать, вытянул манипулятор и вцепился ей в запястье с такой силой, что она охнула от пронзившей боли. Нить взвизгнула, крепче ухватила Ариадну за талию, стараясь удержать ее внутри пристанища.

– Прекрати немедленно! – Ариадна скрипнула зубами и в первый раз пожалела, что прибыла на Лапуту без оружия, хотя, если здраво рассуждать, здесь нужен промышленный огнестрел, а не те игрушки, какие полагались ткачам. – У меня полномочия…

– Так почему не поговорить с тем, кто вас сюда и вызвал, – вдруг прогудел робот, разжал манипуляторы и выпрямился во весь недюжинный рост, которому позавидовал бы и Телониус.

Ариадна опешила:

– Что?

Робот наклонился, на этот раз осторожно сжал ее плечи и сказал:

– Мне необходимо с вами переговорить и представить доказательства нашего права на восстание. Ведь того, что в отчетах, недостаточно для принятия решения?

Ариадна не могла отделаться от ощущения, что с ней говорил именно робот, а не тот, кто взял его под контроль. Подобную витиеватость обычно используют как доказательство, что в общение вступила не бездушная машина, а живое существо.