Сергей Тишуков - Артефакт

Оставив непонятки с воскрешением и необычной мозговой активностью на потом, я решил обстоятельнее изучить личность Утюга. В конце концов, непосредственный контакт зачастую играет более важную роль во взаимоотношениях, чем любые канцелярские предписания или психологические штампы. Сочувствия к телохранителю по поводу его гибели совершенно не испытывал, но считаю, что данный момент обязательно нужно прояснить. Например, каким человеком он был в предыдущей жизни, как погиб. Это очень важно для понимания, особенно в плане того, чего ждать от Макса в момент серьёзной опасности.

– Так ты умер? – осторожно спросил я и соврал, – Сочувствую.

Макс отмахнулся, словно факт собственной смерти его не волновал и относился он к нему, как к досадному недоразумению.

– Было, было, было, но прошло, – фальшиво пропел он и добавил, – Мне запретили появляться в той локации, где умер. Поэтому не знаю, что там после меня. Может моя Ксюша горько плачет до сих пор, а может уже встретила другого, который лучше меня или, по крайней мере, богаче. Я ведь, если откровенно, порядочным мудилой был.

Ехать предстояло долго, и я продолжил расспрашивать:

– И всё-таки при каких обстоятельствах погиб?

– В смысле геройски ли? Нееее. Мудаки геройски не погибают. По глупости.

– Здесь ты не прав. История знает достаточно примеров, когда даже последние негодяи ухитрялись умереть, проявив если не подвиг, то, не посрамив чести и достоинства. Я говорю об общечеловеческих качествах, разумеется. Вот был у меня в детстве дружок. Отъявленный хулиган и баламут, первейший заводила всех мальчишеских проказ. Мои родители, да и родители всех одноклассников, сообща считали его паскудником и пакостником. Совершенно недостойным объектом для дружбы и общения. Наверное, они по-своему были правы, но кого и когда это останавливало в детском возрасте? Так вот. Время шло, и вырос он полнейшим отморозком, срок отмотал за разбой и соучастие в убийстве, а после отсидки прибился к одной банде, промышляющей похищением людей. Сколько на нём эпизодов числилось мне неведомо, но погиб он, на мой взгляд, много своих грехов искупив.

– Не люблю этих киднеппиров. На мой вкус так живыми их, при аресте, брать не стоит. Лишняя морока: писанина, поиск доказухи, а в итоге самый неподкупный и толерантный в мире судья даёт им, с учётом смягчающих обстоятельств в виде денежных купюр, минимальные сроки.

– Можно подумать, что есть категории преступников, которых можно любить?

– Грабители банков, например. Те, что не берут заложников и не убивают персонал.

– А такие есть?

– Конечно. Сам в кино видел.

Я мысленно потёр руки. Кажется мой план вполне удаётся и я начал получать первые представления о вкусах и предпочтениях телохранителя. Как высказался один известный политик: «Из всех искусств важнейшим для нас является кино». Или он о цирке говорил? Неважно. Главное что психологический портрет Макса начал вырисовываться.

– Так не о его жизнедеятельности рассуждаю, а конкретно о смерти. Выкрали они как-то одного парнишку, сына крупного бизнесмена. Охрана у наследника само собой была внушительная, но юношу угораздило влюбиться в девушку не из своего круга. Приезжую. Училась она в каком-то институте и подрабатывала в кафе официанткой. Родители соответственно против. Парень начал сбегать из-под опеки охранников ради свиданий со своей избранницей. Вот тут-то похитители его и подловили.

Макс внешне никак не проявлял интереса к истории. Его взгляд постоянно блуждал по салону, хотя водитель давно выключил основное освещение, оставив пару ламп, работавших в дежурном режиме. Оглядывался назад, пытался всмотреться в ночь за окнами, оценивал манёвры автобуса на трассе. Казалось, полностью погрузился в выполнение своей непосредственной задачи. Тем не менее периодически вставлял комментарии, что указывало: за развитием сюжета он следит внимательно.

– Это рационально, с точки зрения похитителей. Тихо-мирно, без стрельбы и кровопролития. Но пока не вижу, где твой друг мог бы совершить подвиг.

– Подвиг я не обещал, – отмахнулся я и продолжил, – Дебилы, которые осуществляли похищение, вместе с парнем прихватили и его подругу. За девушку никто платить не собирался и главарь, обматерив исполнителей, приказал Сене… Моего друга звали Александр.

– Сеня это Семён или Арсений, – поправил Макс, показывая, что следит за рассказом.

– Не важно. В детстве мы не обращали внимания на такие мелочи. Считай что это его кличка.