Виктор Хайд - С*****й город Шил

Она помнила, как вечером, при свете одного лишь ночника, лежала, впившись пальцами в одеяло и, приковав всё внимание к мягкому лицу папы, слушала о том, как герой в одиночку бродит ночью по джунглям, населенными жуткими зверолюдьми. Мэри начинала цокотать зубами – тогда отец закрывал книгу, вставал и, добродушно посмеиваясь, взъерошивал ей волосы.

– Ну всё, завтра будем читать дальше, – говорил он.

– Хочу сейчас, – отвечала Мэри. Да, ей было страшно, но в то же время безумно интересно.

– Не-ет, – протягивал папа. – Твоя мама и так меня убьёт, если узнает, что я опять тебе это читал.

– Ну па-а-ап.

– Завтра. – Он целовал её в лоб и, пожелав спокойной ночи, удалялся. А она спала. Несмотря на страшную историю, крепко-крепко. И ей никогда не снились кошмары про диких зверолюдей.

Прошло восемь лет с момента его кончины, но Мэри тосковала до сих пор.

Доктор-человекоаллигатор демонстративно стукнул баночкой для анализов о прикроватную тумбу и окинул Мэри снисходительным взглядом.

– Я зайду через десять минут, – сказал он, развернулся и зашагал прочь из палаты.

Она проводила его взглядом, а когда дверь закрылась, – зарыдала, сидя на ледяном полу.

«Больше нельзя сопротивляться. Они сделают что-то плохое», – всхлипывая, подумала она. Мэри не понимала, где находится и чего хотят от неё эти люди. Она проходила медобследование в связи с участившимися головными болями, а потом… «Зачем я им нужна?!». Потом, после электроэнцифалографии, Мэри, казалось, потеряла сознание. Полностью пришла в себя она уже в этой палате сегодняшним утром. И никого, кроме этого ужасного доктора, видеть ей ещё не доводилось.

Собравшись с силами, Мэри поднялась на койку и покосилась на баночку. Она зарыдала ещё громче. «Чего они хотят?!».

Ей пришлось подчиниться требованиям доктора-человекоаллигатора. Схватив контейнер, и вновь спустившись с кровати, она помочилась в него, немного задев пальцы и попав на пол. Подобное положение раздосадовало её ещё больше, и временно затихший плач возродился вновь.

Когда доктор вошёл в палату, Мэри была уже спокойна. Она отсутствующе смотрела в пустоту и похлопывала ресницами. Небольшая прядь волос закрывала её правый глаз.

– Вот так-то лучше, милочка, – сказал он, посмотрев на наполненный контейнер для анализов, стоящий на тумбочке. – Стоило эти ваши истерики устраивать?

– Чего вы хотите? – еле слышно пробормотала она. Мэри и сама удивилась, откуда у неё нашлась смелость заговорить с этим чудовищем.

– Мы вас обследуем, – взяв в руки баночку, сказал доктор. – А потом отпустим.

– Зачем? Зачем вам меня обследовать?

Доктор промолчал.

– Почему на мне наручники, господи, почему? – её голос затихал с каждым словом, и последнее она уже не проговорила, а прошептала.

– Это в целях вашей же безопасности.

Доктор-человекоаллигатор достал из кармана белого халата шприц-пистолет. Мэри стянула ноги в коленях и забилась в изголовье кровати.

– Протяните, пожалуйста, руку запястьем вверх.

– Чего вы хотите?

– Это всего лишь витамины, – спокойно сказал доктор. – Вы видели цвет своего лица? Вы нездоровы.

Мэри замотала головой, хватая ртом воздух.

– Вот скажите, зачем всё усложнять? – сказал доктор, выдвинувшись к кровати.

Мэри задрыгала ногами, и доктор, стиснув губы и покачав головой, остановился.

Он пошёл к выходу, открыл дверь и призвал кого-то кивком.

В палату вошли двое мужчин в боевых костюмах, с винтовками на спинах. Один из них схватил Мэри за лодыжки и прижал их к койке, а второй сделал то же самое с руками. Она кричала и старалась отбиваться, но безуспешно. Доктор нагнулся над белыми простынями, и Мэри почувствовала, как игла впилась в изгиб на локте. Препарат с лёгким жжением поплыл по вене.

Последнее, что она увидела, прежде чем сознание померкло, – холодные гипнотизирующие глаза аллигатора.

– Ну-ка, дай-ка мне это!

Дикси схватил с прилавка синий шёлковый платок с вышитыми на нём белыми веточками сакуры и утёр им нос. Торгашка, двадцати пяти лет с виду, вскинула руки к лицу.

– Как вы можете?..

Дикси вытащил из кармана стодолларовую купюру, на которой почти наверняка остались микроскопические следы от метамфетамина, и бросил её на прилавок.

– На. И отвянь.

Она бережно взяла купюру и посмотрела двум мужчинам вслед.

– Дик, это дерьмовая идея, – сказал Кирилл, окинув рынок взглядом.

Между торговых палаток, в калейдоскопе красных оттенков, сновали люди, преимущественно – азиаты. Тут и там слышались звуки перемолвок между торговцами, сидящими в палатках. Кто-то из покупателей примерял одежду, кто-то рылся в куче компьютерных комплектующих, небрежно сваленных поверх толщи мотков оптоволоконных кабелей. Неподалёку слева, нагромождение лоточников расщепляла постройка, служившая тиром. Накинув на глаз линзу прицела, мужчина серьёзного вида вёл пальбу из пистолета по невидимым мишеням.