А. Седых - Башня Континуума. Слава Резонансу

– Что?

– Мне нравится, как ты пахнешь.

Она подошла, привстала на цыпочки, потому что он был высоким, а она во всех смыслах – милой маленькой малышкой, и стала тянуться своими губами к его губам. И вот, они поцеловались. Дальше Дэниэл уже не сумел притворяться безупречным джентльменом, сгреб Терри в охапку, прижал к краю тяжелого кухонного стола и принялся срывать с нее платье. Он рвал ткань пальцами и зубами, и дергался, и задушенно хрипел, силясь как можно быстрей добраться до запретного плода. Под платьем на Терезе обнаружилось необычайно изысканное кружевное белье с множеством завязок, лент, кнопок и тугих атласных шнурков. Захлебываясь слюной, Дэниэл заскулил от досады. Почему ей было просто не нацепить на себя свинцовый пояс верности? Благо, у него в кармане куртки завалялся армейский нож. Терри слабо вскрикнула, когда холодное зазубренное лезвие прижалось к ее молочно-белой коже.

– Что ты делаешь?

– Стой смирно, не хочу, чтобы ты поранилась.

Он тотчас подумал, что с ножом в руке, в одежде, заскорузлой от крови врагов, он похож на одного из тех маньяков, описаниями гнусных похождений которых пестрели колонки криминальной хроники. Он сам вдохновенно сочинял подобные статьи, когда работал журналистом в «Вестнике Республики», уничтоженном полоумными адептами луизитанского Культа. Ну, да теперь уже было слишком поздно притворяться невинным мальчиком… Он стал кромсать и резать, пока Терри не оказалась перед ним совершенно обнаженной, не считая туфелек и чулок.

– Ну, поскакали, – сказал он, расстегнув брюки.

– Куда?

– На родео.

– Что? – переспросила она. Потом глаза ее расширились, и она громко вскрикнула, когда Дэниэл, подсадив ее на край стола, развел ей ноги и одним рывком ворвался в потаенный грот. – Ах!

– Уфф…

– Ах.

– Тебе удобно? – хрипло спросил Дэниэл, испытывая смутную потребность как-то разнообразить их общение.

– Не особенно, – шепотом созналась Терри, придавленная к столешнице всей тяжестью его раскаленного добела тела.

– Потерпи.

Респектабельный стол, спокойно просуществовавший на кухне фамильного ланкастеровского особняка предыдущие три или даже четыре столетия, принялся угрожающе трещать и жалобно всхлипывать под неистовым напором его страсти. Чертова антикварная рухлядь! Снег прекратился, потом пошел снова. Охвативший Дэниэла экстаз был такой немыслимой силы, что походил на спонтанное самовозгорание. Парализованный почти нестерпимым наслаждением, на несколько мгновений он застыл, как соляной столп, и еще через секунду понял, что они с Терри падают. Чудом сумев устоять на ногах, он подхватил ее, когда стол осел и с жутким грохотом развалился на части.

– Ты не ушиблась?

– Нет.

Застегнув брюки, Дэниэл помог Терри задрапироваться обратно в жалкие остатки ее платья.

– Замерзла?

– Немного.

Дэниэл набросил ей на плечи свою куртку, взял ее за руку и повел.

– Что теперь будет? – спросила Терри, глядя на него снизу вверх, кротко и покорно, как овечка на заклание.

– Пропустим еще по стаканчику, потом горячий душ и спать. Как тебе такое?

– Да, неплохо, но я имела в виду, в общем.

– Ну, добро победит зло, если ты об этом.

– Что-то не вижу тут никакого добра, – пробормотала Терри так тихо, что он едва расслышал.

Признаться, Дэниэл тоже не видел. Значит, придется творить добро самому. Даже если ради этого придется перебить в сто тысяч раз больше людей, чем он прикончил за минувшие бурные сутки. Правда, пока он решил не делиться с Терри своими грандиозными планами по переустройству мира, а на мгновение застыл перед мраморной лестницей, ведущей на второй этаж их фамильного особняка. Идти в спальню, где Терри провела предыдущие годы своего супружества, было невозможно. Так что, поразмыслив секунду, он повел любимую в свою комнату, которая, правда, скорее, представляла склад взрывчатки, оружия и пропагандистской литературы, чем жилое помещение и уж тем более чем любовное гнездышко.

– Извини. Я здесь приберусь. Терри? Ты что? Что с тобой?

Она сама не понимала, что произошло, но на мгновение-другое вместо его лица она увидела безглазый, скалящийся лик Красной Смерти, любовно выпестованный в секретных лабораториях «Ланкастер Индастриз» при поддержке министерства обороны Империи и прочих высочайших ведомств.

Терри не представляла, что это. Лаборатории? Министерство? Это были не ее мысли. Это были темные мысли ее мужа. Или путаные обрывки давних разговоров, которые она старательно пыталась стереть из памяти. Или, может, это был сон? Удушающий ночной кошмар.