Анна Баканина - Мэй. Сломленная

Собрав волю в кулак, я первая вышла из укрытия и огляделась по сторонам. Как и предполагалось парковка оказалась пустой, на ней не было ни души.

– Пойдём, я проведу тебя до дома, ― сказала и помогла малышу встать.

Мальчик назвал адрес, после крепко ухватился за мою руку, будто боялся, что уйду без него и оставлю тут одного. Трудно представить, какой стресс ему пришлось пережить. Я даже не знаю, что происходило до того, как пришла в ту подворотню. Стоило об этом вспомнить, как мысли о взволнованных родителях сошли на нет. Чёрт с два они переживали за него. Если бы это было действительно так, навряд ли вообще отпустили бы одного.

– Что ты делал один на улице? Где твои родители? ― всё-таки не удержалась от вопроса. Сама знаю, не мое дело, но внутри всё бушевало от негодования.

– Я не знаю, где они, ― послышался тихий ответ. Он немного помолчал и добавил: ― Мама с папой ушли ещё утром. Их долго не было и мне стало страшно одному, поэтому я пошёл их искать.

Моя догадка пошла прахом, всё оказалось в точности да наоборот.

– Но они же ушли на работу, верно?

Я надеялась на положительный ответ, но мальчишка еле заметно пожал худенькими плечами и всё так же тихо сказал:

– Они не работают. Мы живем на пособие по смерти моего брата.

Я была поражена такой осведомлённостью, для своих лет он знал намного больше, чем многие в моём возрасте. Не каждый знает, что хоть живём мы и в дыре, но за смерть родственника полагается ежемесячная выплата. В своё время мне рассказал об этом отец. Он сам долго не был в курсе, пока кто-то с работы не поведал эту «тайну». Нам относительно недавно стали перечислять выплату за смерть матери. Сумма просто мизерная, с трудом хватает на еду. Однако это куда лучше, чем вообще ничего.

Не было смысла задавать другие вопросы или затрагивать столь неприятную тему. Одно я поняла точно: несмотря на свой юный возраст, в глубине души мальчик намного старше, чем кажется.

Наконец мы подошли к одному из многих невзрачных домов. Панельная девятиэтажка с голыми бетонными стенами, испещрёнными разноцветными граффити и непристойными словами. Я хотела что-то сказать на прощание, как с глухим стуком распахнулась деревянная дверь и на пороге показался мужчина средних лет. Даже с такого расстояния было заметно, насколько он пьян. Под опухшими глазами залегли синяки, на красном лице читалось неприкрытое недовольство. Пошатываясь, он еле держался на ногах: одной рукой вцепился в дверной косяк, другой ― сжимал тлеющий окурок.

Мужчина гневно озирался по сторонам, затем с немалым трудом сфокусировал свой затуманенный взгляд на нас и строго рявкнул:

– Ты где шляешься, маленький негодник!

После этих слов он оттолкнулся от косяка, и в один шаг оказался возле нас. Схватил мальчишку за ворот и, больше не говоря ни слова, поволок в дом.

Уже лёжа у себя в постели я никак не могла выбросить из головы сегодняшний вечер. Сначала этот дурацкий случай в подворотне, потом незапланированная пробежка по городу и «прятки» на парковке. А в довершении вусмерть пьяный товарищ. Теперь стало понятно, куда на весь день запропастились горе-родители малыша. Наверное, встретились с друзьями, такими же любителями горячительных напитков, и пошли покорять какой-нибудь дешёвенький бар. Других вариантов у меня нет. Иначе где они пропадали всё это время, и почему папаша оказался в доску пьян? Бедный мальчик… К сожалению, это весьма распространённое явление ― когда родители не уделяют должное внимание своему ребёнку и он предоставлен сам себе.

Раньше я думала, что это нам с отцом тяжело приходится. Была зациклена на наших проблемах. Банально забывала о том, что в этом прогнившем городе тяжело не только нам, но и всем тем, кому не посчастливилось тут жить.

Сегодня я специально встала пораньше. Хотелось успеть перед школой забежать в магазин и купить продуктов на вечер. Не уверена, что после уроков будет такая возможность. В нынешнее время ужин – это единственное, что мы можем себе позволить. Но и тут не всё так просто. Нормальных продуктов на прилавках почти нет, а, если и есть, цена у них заоблачная. В основном люди уже привыкли к синтетической пище, искусственно выведенной в лабораториях «верхних». Раз в две недели их поставщики приезжают к нам и пополняют продовольственные запасы. Чаще всего это пища быстрого приготовления – небольшие коробочки из заморозки с порцией на одну персону. Никто не жалуется и довольствуется тем, что есть. Мало кому вообще доводилось пробовать нормальную еду. Даже больше скажу, никто не знает, какая она на вкус. Уверена, некоторые из «верхних» были знакомы с теми, кто ещё успел застать то время, когда люди засевали поля, выращивали фрукты, овощи и разводили скот. Сейчас этого нет. Данные функции выполняют учёные из лабораторий: с помощью синтетических волокон они выращивают те же продовольствия, гордо называя это «едой».