Дара Шахмаран - Тайна Роксколла

– Но Леда – та, что ударилась головой – на ней, кажется, уже проводят испытания?

– Тамара, это крайний шаг. Вам такое вмешательство без надобности. Я бы на вашем месте всячески берег свою голову, ведь такой выдающийся ум еще поискать!

Тамара сощурилась. Да, Филонина так просто не обставить , – подумала она и решила пока не спорить.

– Елисей Алексеевич, вы мне льстите, – сказала она, улыбнувшись. – Был бы мой ум выдающимся, я бы так не опростоволосилась!

– Что поделать – чувства, эмоции! Все мы люди! Вы пока отдохните. Слишком мало времени прошло, этот конфликт еще слишком свеж в ваших воспоминаниях. Отправляйтесь в город или же…

– Я бы хотела остаться здесь, – перебила Тамара.

– Прекрасно! Я буду только рад.

Они какое-то время молчали, глядя друг другу в глаза и улыбаясь.

– Извините, кажется, мы засиделись. Не буду вас задерживать. Что вам со мной время терять? – сказала она, поднимаясь. Филонин подал ей руку. – Спасибо, Елисей Алексеевич!

– Можно просто – Елисей.

Филонин проводил ее до двери. Когда Тамара оказалась в коридоре, спокойствие и уют кабинета директора мгновенно растворились в суете института. По коридорам под мертвым белоснежным светом ламп сновали ученые и институтские практиканты: в голубых и зеленых халатах; кто-то бледный, с осунувшимся лицом, кто-то бодрый и загорелый (заядлых лыжников легко было узнать по белым следам от горнолыжных масок) кто-то напевал песни, а кто-то недовольно бурчал себе под нос. Это еще что, на нижних этажах, в отделении восстановления фертильности, вообще не протолкнуться среди медперсонала и истеричных дамочек.

Но вниз Тамара пока не собиралась. Сначала нужно было обеспечить свое пребывание в Роксколле. Она свернула на пожарную лестницу и поднялась выше.

Под самой вертолетной площадкой на крыше, на техническом этаже устроили уютную каморку – «ПУ ПУМ» – пункт управления погодной установкой Морозова. Тамара любила здесь бывать. Потому что практиканты, дежурившие сменами, беззастенчиво пользовались обогревателем, а в остальной части института всегда было зябко. Сегодня дежурила Тася.

Как удачно.

– Здравствуй Тасенька! – Тамару всегда коробило, когда у людей не хватало самоуважения называть себя полным именем. Но приветствуя девушку, Тамара приобняла ее.

– Тамара Николаевна! Чаю? Попрощаться заглянули?

Тамара махнула рукой.

– Что ты, я тут уже пригрелась. А ты меня к отправке готовишь? – она как бы невзначай поглядела на приборную панель.

– Так сказали, у вас поезд в город. Я и сбавила, чтобы не обморозились!

Панель показывала коэффициент влияния на погоду. Тамара сходу определила, что Тася вручную оптимизировала показатели влажности, давления и температуры. Тася умела превратить апокалипсис в зимнюю сказку, и Тамара уже прикидывала, как это можно использовать.

– Коэффициент слишком большой, Тась, – покачала головой Тамара и будто по-дружески посоветовала: – Смотри-ка, полтинник шпарит, а ты до минус пяти поднимаешь! Так случись проверка – накажут!

– Мне завлаб сказал, можно до нуля повысить. Еще и продуктовая поставка утром, чтобы теплее было ребятам разгружать, – залепетала Тася.

– Ты небось, цифры по диапазону неправильно услышала. Я бы так не рисковала. Завлабу-то в случае чего только выговор сделают, а тебе всю карьеру загубить могут. Ты уж поверь, я сама теперь хлебнула…

Тася заколебалась.

– Ну, раз вы, Тамара Николаевна не едете… С поставкой и так справятся. Раньше же справлялись.

Тася отключила установку, позволив природе творить угодную ей погоду. Тамара, довольная результатом, осталась на чай. Тася сохла по какому-то Васе. Тамара слушала ее внимательно. Смеялась, когда требовалось, выказала, пожалуй, чрезмерный энтузиазм в ответ на предложение вместе сходить на лыжах к водоразделу. Конечно, Тамаре не было никакого дела до Таси и ее Васи, до лыжных прогулок и чаепитий, а вот до погоды – было. Филонин, конечно, разрешил ей остаться. Но на случай, если он передумает – пусть будет мороз. Пока погода не переменилась, у Тамары есть время подумать, как задержаться в институте подольше.

За окном стемнело. Тамара распрошалась с Тасей и уже думала пойти в жилой корпус и чего-нибудь почитать, но, когда она спустилась на первый этаж, увидела в холле еще одну знакомую.

Леду.

Она была чуть младше Тамары, огненно-рыжая, с премилым личиком, усыпанным веснушками. Тамаре всегда хотелось быть вот такой: очаровательной, невинной, любимой. К Леде каждую неделю приезжал муж – толстый, жутко неухоженный. Любой нашел бы, что для Леды он не самая удачная партия. Но как он о ней заботился! Когда он был рядом, Леда выходила из обычного апатичного состояния, оживлялась и охотнее занималась на сессиях восстановления.