Евгений Искатель - Fallout - Истории Севера (Земля Свободы)

Вероятнее всего бар так назвали только благодаря его вывеске. Она висела над входом, большая, напоминала скорее дорожный биллбоард, подцепленный наверх. Вывеска освещалась одной лампой, благодаря чему путники сумели даже в темноте рассмотреть её повреждения и потертости, и сохранившуюся надпись «Стардаст», как и девушку, в голубом костюме официантки-лётчицы, отдающую честь одной рукой, и держающую поднос другой, а так же ракетки с самолётиками. На её подносе по-видимому раньше были изображены стаканы, возможно даже с нюка-колой, но кто-то перерисовал их в бутылки с виски, не очень умело, нужно заметить.

Шум из бара доносился ещё издалека, это было одно из мест, где вечером всегда было людно. На входе дежурили трое стражников, двое из которых, те что постарше, уже были пьяными, пока третий — молодой, выполнял их работу. Они бросили на Генриха косой взгляд, но никаких замечаний не последовало. Вечер был даже более людным, чем обычно. Все столики были заняты, и путникам пришлось разбудить напившегося до потери сознания караванщика, и проводить его к выходу, что бы занять столик, за которым он мирно похрапывал.

— Ну что? Приступим? — радостно спросила Лэсси. — Я здесь посижу с вами немного, а потом пойду к бару. Может с кем-то познакомлюсь…

Никто не был против, Гартун казалось хотел что-то сказать, но промямлив пару слов себе под нос, затих. Другой проблемой было поймать официантку в этой суматохе. Их было мало, всего две, и скромным путникам было сложно перекричать более несдержанный и более опытный в этом деле местный контингент, который зачастую просто хотел поприставать к девушкам. Пришлось обратиться за помощь к местному «гонцу». Ими обычно служили детишки, которые за доллар были готовы бегать за официантками и делать заказы для вашего столика. Так же имела место городская легенда, что если обратишься за помощью к «гонцу», то он не только закажет выпивку за вас, но её ещё и быстрее принесут. Внутри бара было шумно, большинство людей общались на повышенных тонах, воздух был пропитан тестостероном и запахом спирта.

— Милое местечко. — сказал Билл осматривая всё вокруг. — Давно я уже не бывал в таких.

— А что, ты много встречал подобных многонаселённых городов? — спросила Лэсси, уже начав постреливать глазками в разные стороны.

— Нет. Совсем не много. На юге есть несколько, в моих краях тоже.

— С учётом местных городов, — сказала Люси, — можно сказать, что скоро наша страна возродиться.

— Пока связи нет. — продолжил Билл. — Часто, даже относительно близко находящиеся поселения и города не знают друг о друге.

— Возродиться, — сказал Генрих, — если люди перестанут стрелять чаще, чем говорить.

— Это уже другая страна. — сказала Лэсси. — Она больше никогда не будет прежней. Вот погодите, доберёмся мы как-то до Феникса, там вы наслушаетесь.

— С тобой не все согласятся. — сказал Генрих. — Уверен, ещё найдется множество людей, верящих в старые, добрые США. И я имею в виду не только таких как я. Вот ты Билл много путешествовал, как думаешь, возродятся ли США?

Рейнджер ответил не сразу, похоже он не раз задумывался над этим и раньше, и сам для себя не смог найти ответ на этот вопрос.

— Честно говоря, я вообще встречал мало людей, которые бы даже думали о прежних США и о том, как их возродить. Большие города есть, но в основном повсюду люди с трудом выживают. Теперь для каждого человека, место где он живёт и есть его дом и страна. Да и мне кажется, что мы уже другие, совсем не такие как были. Мы изменились. Я смотрю на старые плакаты, на картинки в старых журналах или книгах, на руины великих городов, и я не понимаю… Понимаете, я не понимаю их, хотя между нами всего сотня лет…

— Вечно ты всё усложняешь! — сказала Лэсси, после задумчивой паузы, что опустилась на их столик после слов рейнджера. — Вон у Генриха спроси, изменились ли мы. Они же консервированные.

— Жизнь в Убежище тоже меняет. — хмыкнув, сказал Генрих. — Многие традиции мы старались сохранить, тот дух человеческих ценностей и взаимоотношений, но живя в подземных, узких туннелях меняешься. К тому же патриотизм не был у нас чем-то, чему уделялось много времени. Жизнь в Убежище полна правил, как например, ходить в одинаковой одежде, правил поведения, всякого дерьма. Приправь это порцией паранойи, страха и периодически наваливающегося чувства безысходности и отчаяния. Похоже на жизнь на поверхности?

Все кроме Лэсси согласно закивали головами, блондинка же фыркнув сказала: