Эль`Рау - Геункаон - Гроб Хрустальный

– Значит, не все уничтожены, – тихий голос Иллиана прозвучал твёрдо, с металлическим звоном. – И сколько же их в действительности уцелело?

– Неизвестно, – ответил Мориц, с угрюмым видом переворачивая свиток. – Но меня беспокоит надпись на оборотной стороне: …«Maltis est proditor 32 32 Maltis est proditor (лат.) – Мальтис – предатель. ».

Зал совета наполнился гулом.

– Какой ещё Мальтис?

– Сноб Мальтис – предатель? О, Боже не надо снова.

– Мальтисов этих в прошлые века поди было, как звёзд на небе.

– Крис Мальтис – предатель? Пф… тоже мне новость.

– Кого предал? Это похоже на паранойю.

– Может, это ловушка?!

– А может, нет никакого саркофага?!

Тук… тук… тук… тук… тук… тук…

Монотонный стук Себастиана по синему мрамору обратил на себя внимание, и в зале воцарилась тишина.

– Если саркофаг существует, мы его найдём. Другой вопрос: как нам с ним поступить? – задумчиво резюмировал старейшина Западного ковенкорда. – Некоторые символы на свитке и самом саркофаге мне кажутся знакомыми. А вы что скажете?

Зал снова наполнился шумом, теперь уже оживлённого обсуждения различных интерпретаций рунописей. Морица же вся эта возня уже не интересовала. Ему казалось, что недолгое пребывание Мальтиса в Зале Советов заразило воздух чем-то гадким и липким. Воспоминания о том, что случилось в обители Крейценга, накатывали волнами. Он видел этого мерзкого старика в беснующихся всполохах огня и навсегда запомнил выражение блаженного удовлетворения на его лице. Орден Крейценга был полностью уничтожен, и только Морицу удалось избежать гибели. С тех пор он пристально следил за всем, что касалось этого гадкого старикашки. И пришёл к выводу, что Крис Мальтис – отрава, опасная для всех, кто ненароком оказывался рядом.

Пока Мориц разбрасывался мыслями по длинной галерее воспоминаний, обсуждение в Зале Совета зашло в тупик. Но все сошлись в одном, саркофаг надо открыть, а уж после разбираться с его содержимым. Расшифрованные рунописи сводились к одному и тому же: чтобы распечатать саркофаг, необходимо пробудить спящее в нём создание. Для этого следует смешать в одной чаше кровь бессмертного, прожившего дольше отпущенного человеку, с кровью смертного. А затем наполнить ею специальное углубление в саркофаге. Если человеческая жертва не вызывала вопросов, то с выбором бессмертного возник спор.

– Сколько отпущено человеку?

– Каков возраст? Пятьдесят? Сто лет? Больше?

– Возможно, речь идёт о старейшине?

Мориц смотрел на Себастиана, завидуя его способности так манипулировать окружающими. Худощавый моложавый брюнет в сером костюме и лавандовой сорочке – самый опасный из восьми старейшин и, наверное, самый старший из присутствующих. Он всегда оставался непричастным, выстраивая головоломные ловушки и наблюдая, как выбранные им жертвы справляются с поставленной задачей. Мориц был уверен, что Крис Мальтис появился на совете с его подачи и никак иначе. Участвовать в его играх, в качестве марионетки, совсем не хотелось. А значит, оставалось лишь одно – предложить кандидатуру, с которой никто не станет спорить, и закрыть тему.

– Довольно! Если так случится, что Крис Мальтис окажется прав, в чём я сомневаюсь, то пожертвую Константином. Даю слово! – голос Морица гремел, как прибой в шторм.

«Так даже лучше, – подумал он, видя в жертвенной гибели воспитанника чудесную альтернативу его нынешнего существования. Так Мориц не только отомстит женщине, посмевшей испоганить жизнь Константина, но и спасёт его от жалкой участи, на которую тот себя обрёк благодаря ей. – Всё зло от женщин. Что б им гореть в вечном пламени».

В воздухе смешались сожаление и облегчение. Многие считали, что Константин способен занять кресло старейшины, если в этом будет нужда. И сейчас наверняка хотели, чтобы так и было, видя в качестве жертвы одного из действующих членов Совета. Что ж, продолжать обсуждение стало бессмысленно, поэтому зал в мгновение ока опустел, оставив Морица наедине со своими мыслями.

Старейшина Северного ковенкорда смотрел на кресла вокруг мраморного стола и думал. Думал об особом значении восьмиконечной звезды 33 33 Октаграмма – восьмиконечная звезда. Единственная звезда, допущенная в православную символику, имеет значение будущего века и бессмертия. Роза ветров так же являет собой воплощение октаграммы. .

«Бог создавал мир шесть дней, после чего настал Седьмой день Господень, который длился вплоть до Страшного суда. А после Страшного суда настала Жизнь Вечная. Она и есть Восьмой день, а восьмиконечная звезда – её символ. Кому, как ни бессмертным владеть им? Так почему же они всё умирают? – Мориц взглянул на мерцающую на столе интерактивную карту мира и переключил её в режим кинеграфического изображения. Тут же в воздухе появилась вращающаяся модель планеты с яркой точкой в Инайском океане, возникшем после смешения Индийского и части Тихого. Здесь, на перешейке между Имером и Бодзаном исходная точка всех координат, место, где нулевой меридиан пересекает экватор, где сходятся начало и конец, как жизнь и смерть.