Виктор Крейг - Псевдо [litres]

Щелчок зажигалки. Запах клубники. Какая наглость…

Бинго! Клубника – четвертое место. Жизнь порой удивляет чередой невероятных совпадений, жаль, что в этот раз они играют против меня.

– Случайности не случайны.

– С кем ты разговариваешь?

Я цокаю языком. Девушка все еще на месте и выдыхает густой красный дым.

Красный – «Игривая Клубника» топчет мой день.

Сколько потребуется времени пламени зажигалки, чтобы добраться из точки «кончики волос» в точку «эпидермис кожи головы»?

Обожженная курица.

– Нет.

Но больше раздражает не она, а «Клауд»…

«Клауд»…

С появлением «КЛАУД» на них помешались абсолютно все и каждый. Почти… И не мудрено: они помогают избавиться от зависимости, которую вызывают обычные сигареты, не содержат смол и никотина, к тому же фильтры разлагаются всего-то за год. Плюс ко всему – бессчетное количество вкусов и дым любого цвета, какой только душа пожелает.

Сказка. Мечта.

Секретов производства и полный состав сигарет компания, конечно же, не раскрывает, чем привлекает к себе немного ненужного внимания, но подавляющее большинство будто не замечает этого.

Слишком хорошо получается. Плюсы, плюсы, плюсы… А где минусы? Где обратная сторона медали? Мы живем не в том мире, где за красивой оберткой скрывается вкусная конфета.

– Не с тобой, – огрызаюсь я, поднимаюсь и, закинув рюкзак на плечо, иду к набережной.

– А песня мне понравилась.

– Да, мне тоже.

Самобытно, с душой и голос то, что надо. Как в старые добрые.

– Знаешь кто такие «банши»?

– Предвестницы смерти, – я вспоминаю свое увлечение мифологией в студенчестве.

– Жаль, что люди исковеркали их образ.

– Люди все коверкают.

Нева… Ее черные воды притягивают незаметно: сначала наблюдаешь за теплоходами и катерами, провожаешь глазами одну из десятков чаек, что кружат близ берега, и вот твой взгляд на какие-то доли секунды соприкасается с рекой. С этого момента ты ее пленник, и она вольна делать с тобой все, что пожелает. Вдохновить, поселить в сердце тоску или порадовать мимолетным воспоминанием – на каждого у нее свой план… Но проходит немного времени, и в голове остается только шум воды, будто она вымывает все до единой мысли. Рано или поздно в этом нуждается каждый.

Я сижу на каменной плите одного из спусков к Неве.

Подошвы моих кед почти касаются поверхности воды, тело слегка раскачивается в такт небольшим волнам, а влажный воздух освежает как легкие, так и голову, избавляя от ненужного хлама внутри…

Я не моргаю. Я вглядываюсь в Неву – Нева вглядывается в меня. Мы сливаемся в одно целое.

Я – капля воды.

Я – стремительная волна.

Я – мощь черных вод.

Если сейчас из воды вынырнет русалка и поманит, то я, не задумываясь, прыгну за ней. Просто подамся вперед, расслаблю все мышцы и никогда не вернусь на сушу.

Из Невы мы попадем в Финский залив… Проплывем мимо Кронштадта, оставим позади Таллин и Хельсинки… Устремимся к Копенгагену и Мальмё… Минуем и их… Нас будет ждать обжигающий холод проливов Каттегат и Скагеррак, но мы не побоимся… Через Северное море доберемся до Фарерских островов, близ которых отдохнем и устремимся в Атлантический океан…

Мы – величие океанических вод.

Мы – цунами, что несется на человечество.

Меня отвлекает карканье двух весьма крупных воронов, вышагивающих неподалеку. Они замечают мой взгляд и замолкают.

Когда-то в детстве мы с Артемом узнали, что во́рон и воро́на – это не самец и самка, а разные птицы, и на ближайшем уроке биологии попросили учительницу рассказать, чем же они отличаются. Оказалось, что с ними можно спутать еще и грача. Но во́рон – самый крупный из них, отличался не только размером тела, но и массивным клювом с немного заходящим на него оперением, и раскрывающимся во время полета клиновидным хвостом…

Эти двое – самые крупные из всех, что мне доводилось видеть. В городах ворон – не частый гость. Умная птица – предпочитает селиться вдали от человека.

– Привет, – я не шевелюсь, боясь их спугнуть. – Какими судьбами?

Они неотрывно смотрят на меня и приближаются на три шага друг за другом.

– Знал бы, то прихватил чего-нибудь вкусненького. Извините уж.

В два прыжка вороны подбираются ко мне почти вплотную – протяни руку, да дотронься – но я соблюдаю осторожность и продолжаю сидеть неподвижно.

Они расправляют крылья, каркают и, стукнув по разу клювами у моей ноги, улетают.