Ханну Райяниеми - Каузальный ангел

Над Чашей Ирем творится что-то странное. Там повисла эскадрилья районов , но они не пытаются разрушить Чашу, а, наоборот, защищают ее от других судов Соборности. Аун еще сопротивляется. Но этого недостаточно. Абсолютный Предатель пока не пустил в ход Драконов, но при необходимости не замедлит это сделать.

Я сосредоточиваю внимание на пространстве за кольцами Сатурна. От кораблей зоку практически ничего не осталось. Битва за зеркала почти закончена, и идеальная отражающая поверхность квантовой структуры поворачивается, чтобы выжечь оставшиеся очаги сопротивления зоку.

В конце концов я чувствую, что больше не могу этого выносить.

Я делаю шаг вперед.

— Эй, — начинаю я. — А ты ничего не забыл? — Я поднимаю руку с камнем. — Дай мне уйти вместе с Матчеком, или я открою ловушку и посмотрю, как ты сумеешь справиться с Драконом.

Абсолютный Предатель презрительно усмехается, и на мальчишеском лице появляется выражение холодной жестокости.

— Жан, я прекрасно тебя изучил, — заявляет он. — Я могу предугадать каждое твое движение. И я буду точно знать, когда ты решишься это сделать. Как ты думаешь, почему я до сих пор позволяю тебе его держать? Я не могу к нему притронуться, зато могу тронуть тебя . Как только ты решишь его открыть, я тебя уничтожу. Но ты еще не готов рисковать мальчишкой. Тебе придется выдумать что-нибудь получше. — Он садится на песок и снова смотрит на небо. — Осталось недолго, — говорит он.

Я смотрю на Жозефину. Открывающаяся дверь камеры. Мы с ней станцевали очень долгий танец.

— Он ведь я, не так ли? — спрашиваю я. — Аномалия из тюрьмы «Дилемма», но рожденная из семени ле Фламбера. Ты готова потерять меня ?

— Жан, я никого не теряю, — отвечает она. — Я выигрываю. Ты никогда не был врагом, им была смерть.

Помоги мне, просят ее глаза.

— Матчек, — шепчу я, — помнишь ту игру на борту «Леблана»? Игру со временем?

Он кивает, напряженно вытаращив глаза.

Это стоит попробовать. Абсолютный Предатель контролирует это место, но сам вир рожден воспоминаниями Матчека, он очень похож на тот земной пляж, где мальчик провел не одно столетие. А мне необходимо всего лишь мгновение.

— Давай еще раз в нее сыграем.

Матчек закрывает глаза. Воздух вокруг нас становится плотным и тягучим. Трудно разговаривать.

— Это не поможет, — шепчет Жозефина. — Ему известно, к чему ты стремишься. Он знает, что ты предпримешь дальше. Он знает все. — Она грустно улыбается. — Прости, Жан. Если бы я не проиграла, я желала бы оставить тебя при себе. Но теперь уже слишком поздно.

— Мы оба знали, что ничего не получится. Но однажды ты открыла для меня дверь, и этим могла бы заслужить прощение. — Я наклоняюсь к ней ближе. — Но если ты действительно хочешь, чтобы я тебя простил, вытащи отсюда мальчика. Если ты доставишь его к Миели, у нас появится шанс. — Я передаю ей протокол запасного выхода, установленного на тверди губернии . — Если бы нам удалось хоть на мгновение лишить его контроля над виром...

Она качает головой.

— Прости, Жан. Я не могу. Я не могу с ним бороться. И не потому, что пришлось бы бороться с самой собой, это я делала не раз. Но сейчас это все равно что бороться с богом, видящим все твои поступки, никогда не допускающим ошибок, заставляющим поступать против собственной воли...

У него должна быть какая-то слабость. След, говорил он. Я очень хорошо помню, как тюрьма «Дилемма» формировала мое мышление, заставляла смотреть на мир сквозь решетку сотрудничества и предательства.

— Что же он такое? Как его победить? Дай мне какую-нибудь подсказку!

Жозефина напряженно сглатывает.

— Он видит, что я делаю, — жалуется Матчек. — Он сопротивляется.

Жозефина нервно теребит бриллианты своего ожерелья, сжимая каждый из них.

— Имитации, — произносит она. — Абсолютный Предатель говорил, что перебирает имитации, чтобы предугадать наши действия, и при этом мы даже не сознаем, что мы всего лишь имитации.

Я вспоминаю направленное на меня дуло оружия и свое двойное отражение в зеркальных очках Абсолютного Предателя за мгновение до того, как он нажимает на курок. Опять зеркала. И в этом обрывочном фрагменте есть проблеск идеи.

Я хватаю Жозефину за руку.

— Запомни, — говорю я. — Если увидишь шанс, выбирайся отсюда. Обещай, что доставишь мальчика к Миели.

— Обещаю, — шепчет она.

Время возвращается к обычному течению. Абсолютный Предатель неожиданно оборачивается к нам и с любопытством поглядывает на Матчека.