Юлия Горина - Зарождение

Они влетели в фойе, откуда уже разводили людей с расквашенными носами в разные стороны: кого в медпункт, кого — в комнату ожидания для последующей передачи полиции.

— А к тебе у меня разговор есть. Так что поработаю такси, доставлю домой в лучшем виде! — процедил он, не оборачиваясь.

Снаружи уже опустилась настоящая, густая ночь. Глазастые автомобили праздничной гирляндой струились вдоль улицы, кричащие рекламные картинки с раздражающей навязчивостью пытались привлечь к себе внимание лениво прогуливающихся прохожих. Пахло летом. Рэм остановился, выпустил руку Лизы и, взмахнув пальцем в пустоте перед глазами — видимо, вызвал машину со стоянки.

— Может, пройдемся пешком до церковного парка? — спросил он вдруг. — Хорошая ночь, подышать хочется.

Лиза пожала плечами.

— Давай...

Новомодные туфли на неудобных каблуках нещадно жали в тех местах, где уже раздулись влажные пузыри мозолей, но она была готова потерпеть еще немного.

Они неспешно зашагали вдоль подсвеченных витрин, смешавшись с медленным, разреженным потоком гуляющих.

— О чем ты хотел со мной поговорить?..

Рэм хмыкнул, держа руки глубоко в карманах и глядя себе под ноги.

— Я уже передумал.

— Хочешь, чтобы я теперь полночи не спала, гадая?

— Что ж, пусть будет хоть какая-то расплата за этот уцененный бордель, в который ты меня затащила, — хмуро отозвался Рэм.

Лиза удивленно вскинула брови.

— А мне показалось...

Ее фразу перебила немолодая дама в черном брючном костюме, отделившаяся от вялотекущего встречного потока людей.

— Извините пожалуйста, вы, случайно, не Роман Коршунов? — спросила она, со смущенной улыбкой вглядываясь Рэму в лицо.

Хмурое выражение мгновенно слетело с его лица. Он остановился и ободряюще улыбнулся.

— Да, я Роман Коршунов, и совершенно не случайно!

— Ах боже мой, я так рада! — расцвела счастливой улыбкой женщина. — Вы — просто чудо! Я видела все ваши фильмы... Можно, я вас обниму? Вы уж простите за наглость...

— Не прощу, если не обнимете! — подмигнул ей Рэм, раскрывая объятия.

Она ахнула, прижалась на мгновение к его груди и, промакивая кончиком пальца навернувшиеся слезы в уголках глаз, пробормотала:

— Спасибо! Дай вам бог всего-всего, и главное — везения по жизни!

— И вам всего доброго. Спасибо, что смотрите.

Женщина прошла мимо, и Рэм, снова сунув руки в карманы, спросил:

— Так что ты там начала говорить?

Лиза, с интересом наблюдавшая всю картину, поплелась за ним следом, стараясь не думать о туфлях.

— Что ты выглядел абсолютно довольным в этом, как ты выразился, борделе.

Он фыркнул.

— А как я должен был выглядеть? Они пришли, чтобы пообщаться со мной, и я на это общение заранее согласился. Между прочим, с твоей подачи.

Лиза усмехнулась.

— Ну конечно! И ты отвешивал комплименты их вываливающимся из платьев огромным дыням исключительно по моей вине! — выпалила она со всей собравшейся за вечер обидой в голосе.

Он прыснул, с какой-то новой, незнакомой Лизе улыбкой взглянул на нее.

— Вообще-то прозвучало так, будто ты смертельно завидуешь их огромным дыням!

Лиза гневно тряхнула челкой:

— Да вовсе не дыням их я завидую!.. Я...

Она поняла, что спалилась на все сто. И что хуже всего, ее уши, щеки и шея предательски запылали, подтверждая, что оговорка была не случайной.

— Я вообще очень виновата перед тобой, — заговорила она, стараясь одним смущением скрыть другое. — Я описала тебе наш клуб, как сообщество тонких ценителей актерского мастерства, как... Ну в общем, нечто совершенно отличное от того, что ты увидел. Я не знаю, что на всех них нашло. Обычно — нормальные, абсолютно адекватные девочки... Я сначала хотела как-то все исправить, извиниться — но потом увидела, как тебе все нравится... И им нравится... Ты выглядел очень довольным.

Рэм глубоко вздохнул.

— Лиза, я — актер. Мне люди платят за то, что я выгляжу так, как им нравится.

Отвернувшись в сторону, Лиза проговорила:

— Я как-то не подумала... Так ты не на ортодоксов, а на меня так разозлился?..

— Нет. Я был зол на саму ситуацию… И на ортодоксов тоже. Ненавижу, когда кто-то считает себя вправе диктовать другим, как им жить.

Лизе вдруг стало легко. Рэм шел рядом с ней, сунув руки в карманы и щурясь на фонари — не совсем такой, каким она его себе рисовала, но настоящий, простой и досягаемый. Ей казалось, будто они знакомы уже целую вечность.

— Ясно. Дрался ты профессионально, я даже представить себе не могла, что ты так можешь. Мне почему-то казалось, что ты... как бы это сказать?.. не сторонник грубого выяснения отношений.