Сергей Эрленеков - Восхождение Михалыча (СИ)

Не успела Веста расслабиться, как дверь практически без стука распахнулась, и в комнату впорхнула стройная русоволосая эльфийка в шелковом длинном платье всех оттенков зеленого, подпоясанная широким поясом, на котором висел большой нож в ножнах, на ремешках была подвешена тоненькая книжица со светло-зеленой кожаной обложкой. В руках у девушки был тонкий короткий посох их светлого дерева с набалдашником в виде прозрачного некрупного камня. Чего у вторженки было не отнять, так это диковатой, природной красоты и утренней свежести.

— Ну, привет, сестренка! С ходу припечатала эльфийка, меня Алина зовут.

— А я Веста, и почему сестренка?

— А ты еще не поняла, тогда я тебе объясню, жены одного мужчины у нас считаются сестрами, так что привыкай.

— Ж-женами, ошеломленно проблеяла Веста, такого она точно не ожидала, она и замуж то не собиралась, а тут сразу младшей женой будет.

— Ну да, это ведь тебя Юра приволок вчера, он и объявил всему Лесу, что ты его будущая новая жена.

— А разве так можно? Веста все никак не могла скинуть наваждение от очередной порции информации, которая обрушилась на ее бедную голову.

— А ты привыкай, в нашем Княжестве все возможно, подмигнув, весело сказала Алина, присев на краешек стола.

А дальше начался обычный женский, малопонятный для мужчин разговор, который для нормального мужика звучал песней на иностранном языке — красиво, завораживает, но нихрена не понятно. Нет, отдельные слова и фразы разобрать можно, но связать их в общий логический смысл невозможно.

А события меж тем развивались стремительно. Сообщение, разосланное всем разумным, которым необходимо было присутствовать на церемонии, было разослано. Гости постепенно съезжались, замок не смог всех вместить, поэтому лес украсился платками гостей. Именно украсился, так как шатры из шелка всех оттенков, смотрелись именно как елочные украшения на новогодней елке, пестро и гармонично. Затем была красивая церемония, когда пара выходила из туманного леса, приносила свою кровь в жертву Древу, затем было принесение клятв, и поцелуй у лесного алтаря. Потом подошедшие гости с пением гимнов восхваления новобрачных и Великого Леса подносят молодым ритуальную чашу Здравура, и золотистая вспышка благословения Материнского Древа. Нехилый такой бафф на счастье и удачу для всех присутствующих. Потом гости также тихо удалились, собственно и приходили они в основном из-за этого благословления. Эльфийские церемонии вообще тихие и таинственные, с мелодичными песнями и воздушными танцами лесных красавиц, на утренней заре в языках тумана.

Веста и Алина сидели в комнате блондинки, и тихо разговаривали, затем старшая жена расправила складки на сорочке Весты, покрыла ее голову тончайшей вуалью и тихонько произнесла:

— Иди. Эта ночь только твоя, но только эта, потом будем к нему ходить вдвоем.

— Ты так спокойно об этом говоришь?

— После первой ночи посмотрим, как сама запоешь, тогда и поговорим.

— Ну, я пошла, покраснев от смущения, пискнула Веста.

— Иди, и ничего не бойся.

Веста выскользнула за дверь и как тень метнулась в сторону спальни Михалыча. Сама же Алина молча сидела на кровати, и из прекрасных глаз ее текли две дорожки слез. Хотя Друид и заглушил ее воспоминания, но все равно, в глубине души, она помнила свою прошлую жизнь и свои девчачьи мечты и чем все закончилось. Поэтому теперь она только могла пожелать этой наивной и чистой девочке, того большого счастья которого не было у нее. А в спальне Князя тем временем тихонько вошла Веста, она с восхищением смотрела на широкую мускулистую спину своего мужчины, смотревшего в распахнутое окно. Затем он обернулся, медленно приблизился к девушке, бережно снял вуаль, и посмотрел в глаза, которые мерцали как драгоценные камни в отсветах огня камина. Михалыч развязал тесемки сорочки, и она скользнула вниз по восхитительному телу. Затем были поцелуи, вздохи, тихие стоны и короткий девичий вскрик, как прощание с прошлым. Потом было таинство любви, и на этом можно опустить подробности, так как это касается только двоих влюбленных.

Утро было…болезненным. Веста чувствовало себя, так как будто ее всю ночь жестко гоняли в спортзале. Ломило все мышцы и особенно сильно между ног. Но при этом боль была хорошая, как после удачной тренировке, когда чувствуешь, что все тело радуется нагрузке. Со спины ее обнимала могучая мужская рука, вцепившаяся в молодую грудь. Она вспомнила как они ночью "тренировались" и в очередной раз мило покраснела. В этом момент с шумом распахнулась входная дверь и в спальню влетела, по-другому не скажешь, стройная миниатюрная зеленоглазая брюнетка, лет пятнадцати и опять эльфийка. Она плюхнулась с разбегу на кровать, от чего Михалыч рывком принял сидячее положение: