Сергей Спящий: Проснись, проснись моя звезда

Воспоминания нахлынули, захлестнули и отошли. Объективного времени прошло едва ли пять минут, а субъективного, охваченного ретроспективным внутренним взором, порядка двух месяцев. Странная штука человеческий разум. Та крохотная часть, подобно верхушке айсберга, венчающая скрытую под водой внесознательного махину. А знаете, что самое странное? То, что люди, до конца, не понимая, как мыслят они сами, сумели придумать и создать искусственный разум, воплощённый в алгоритмах нечёткой логики и нейронных сетей. Совсем не похожий на их собственный. Почти совсем не похожий.

-Почему у меня сегодня такое хорошее настроение? -подумал Гриша. -Что сегодня за день такой?

И тут он вспомнил. Или, может быть, понял - сегодня первый день весны! Вот прямо сейчас.

Как будто весна, чтобы наконец наступить, дожидалась пробуждения именно его, студента-первокурсника, Григория Валерьевича Скрипенова.

Или, быть может, он проснулся ровно к тому моменту, когда должна была наступить весна? Чтобы молча, в одиночестве, поприветствовать её приход, пока все остальные спят.

Или это он сам придумал себе, ведь до календарной весны ещё полтора месяца, а чуть кривовато наклеенная на стену плёнка-монитор, кроме текущего времени показывала ещё и погоду на улице: минус восемь и усиливающийся снегопад. Но нет, Григорий твёрдо знал, что сегодня наступила весна. Самая-самая ранняя. И пусть только чуткий внутренний детектор внутри у одного Гриши определил - она пришла, а остальные и знать не знают. Зато знает он. Тот самый запах, который не запах, а нечто более тонкое, как чувство направления на магнитный полюс у перелётных птиц или вдохновение у поэтов, чётко утверждало: вот прямо сейчас, она наступила. И это совершенно точно.

-Поэты? При чём здесь поэты? -спросил себя Гриша. -Если бросаться сравнениями, то следует сравнивать не с вдохновением каких-то там стихоплётов, а с интуицией инженеров и наитием опытных конструкторов. В поэты идут те, кого не взяли в инженеры!

Он рывком поднял себя с недовольно отозвавшейся коротким скрипом кровати. В комнате темно, но привыкшие после сна глаза отчётливо различают контуры предметов. Чуть света даёт плёнка-монитор со скользящими по ней цифрами времени (уже шесть!) и погодой. Будь он сейчас у себя дома, окна казались бы чёрными провалами в темноту ночного леса. Но здесь, в Москве, окна - это диковинный пульт, светящийся сотней тысяч лампочек и контрольных индикаторов. Московские окна - сказочные сокровищницы полные разноцветных драгоценных каменьев, что лежат буквально горстями. Это тысячи крохотных и больших огоньков самых разных оттенков, отсюда и чуть ли не до горизонта: уличные фонари, окна жилых домов, вывески, подсветка зданий и фары лишь самую чуть обмельчавшего потока машин на широких улицах города.

Отсветы ночной Москвы довольно неплохо освещали комнату общежития. Можно даже разглядеть лица товарищей по учёбе спящих в своих кроватях. Таких же скрипучих, как у Груши. Хотя нет, ему досталась самая скрипучая.

В коридоре пусто и гораздо темнее. Там меньше окон, нормальный свет выключен, горят только лампы ночного освещения, по сути освещая только самих себя.

Глупо и невозможно валяться в кровати в первый день весны.

Гриша пошёл на кухню. Не потому, что хотел есть, а потому, что там были самые больше окна. Целая стена из креплённого стекла, которое, говорят, прочнее железобетона. Перед стеклянной стеной зеленел лес растений в кадках. Небольших, не выше человеческого роста, но полезных. Одни вроде бы угнетали патогенную микрофлору, которая так и норовит вырасти в местах, где едят и готовят. Другие растения что-то полезное выделяли в воздух. Обычный набор зелёных насаждений. В той или иной вариации подобный встретишь в каждой школе, больнице или в любом другом месте, где людям приходится долгое время находиться в относительной скученности. Некоторые держат биоаппы даже дома, вместо цветов. Не так красиво, чуть более сложнее ухаживать, но зато и пользы больше. В семье Скрипеновых искусственно выведенные растения не жаловали. Зачем они нужны, если в маленьком городе стоило только открыть окно, чтобы впустить запах соснового леса.

Комната Григория расположена на девятом этаже шестой тридцатиэтажной здании-свечке общежития университета. Разумеется, всё здание общежития обслуживает не одна-единственная кухня, их ровно десяток, по одной на каждые три этажа. Кухня не только собственно кухня, где можно выпить кофе, схомячть бутерброд из автомата или разогреть принесённое с собой. Она ещё место где можно посидеть большой компанией, не напрягая соседей по комнате или уединиться, спрятавшись от взглядов за широкими влажными листьями биоаппов. Не даром это место занимает добрую треть этажа и среди студентов получило прозвище кают-компания.