Джеймс Лучено - Лабиринт зла

Йода многозначительно вздохнул:

— Согласен я. Чтобы силы собрать, маячок применим.

— Оби-Ван и Энакин не так далеко от Белдерона, — заметил Мейс. — Но они следуют за другой ниточкой к местоположению Сидиуса.

— Подождет ниточка эта. Оби-Ван и Энакин в сражении нужны будут. — Йода повернулся к неподвижному изображению генерала Гривуса. — Хорошо подготовиться к битве этой должны мы.

Во сне Гривус вспоминал свою жизнь.

Свою смертную жизнь.

Жизнь на Кали и жизнь после Хакской войны.

Не один раз заглянув в глаза смерти на полях сражений на планетах своей родной системы и на планетах хаков… Сея разрушения, уничтожая их тысячами… Вернувшись домой — в ранениях, в крови — и тут же попав в окружение жен и отпрысков… Наслаждаясь их поддержкой и надеясь, что она вернет его к жизни…

Не один раз пройдя на волосок от гибели… получить смертельные раны при аварии челнока!

Обида и унижение принесли ему боли больше, чем сами травмы. Ему не дано было исполнить свой долг — умереть смертью воина!

Вместо этого он попал в резервуар с бактой, ясно осознавая, что ни целительная жидкость, ни гамма-скальпель в руке живого существа или дроида не смогут восстановить его тело. А в моменты, когда возвращалось сознание, видел по ту сторону пермастекла своих жен и отпрысков, разглядывающих его изуродованное тело. Произносящих ободряющие слова, молящих богов вернуть ему здоровье.

Он спрашивал себя: сможет ли его разум существовать в теле без чувств? Готов ли он променять жизнь, полную сражений, на жизнь, где единственной битвой будет битва с самим собой? Терпеть все лишения, чтобы прожить еще один день…

Нет. Это было выше его сил.

К тому времени Хакская война закончилась — вернее, ее закончили джедаи, а калиши все еще пожинали бурю. Их мир лежал в руинах, а Республика не обращала внимания на их призывы к справедливости и проведению беспристрастного расследования.

Члены Межгалактического банковского клана, всегда ищущие возможность для выгодного вложения капитала, предложили Кали сомнительный вариант спасения. Они были готовы поддержать планету финансами и взять на себя ее ошеломляющие долги, если Гривус согласится работать на клан. Их установки «Огненный град» мастерски доставляли клиентам, не выполняющим обязательств, «напоминания об оплате», а грязной работой занимались дроиды-убийцы серии IG. Но «Огненные грады» надо программировать, IG опасны и непредсказуемы, а убийства вредны для бизнеса.

Клану нужен был кто-то с талантом к устрашению.

Чтобы спасти свой мир и вновь прикоснуться к той жизни, которую он знал как воин, стратег, предводитель армий, Гривус принял предложение. Договор взялся выполнять лично председатель МБК Сэн Хилл. И все же Гривус не испытывал гордости за свое решение. Выбивание долгов было слишком далеко от военного искусства. Он вступил на поле битвы, принадлежавшее тем, у кого нет принципов, тем, кто так привязан к своей собственности, что страшится смерти. Но работа на МБК приносила пользу Кали. И прежняя грозная слава Гривуса не могла потускнеть.

И вот — авария челнока. Крушение. Несчастный случай…

Он приказал своим горе-лекарям вытащить его из бакта-камеры. Он был готов принять смерть в атмосфере или в вакууме глубокого космоса, но не в этой жидкости. В тени срубленных деревьев, которые должны были стать его погребальным костром, он то приходил в сознание, то вновь терял его. Именно тогда к нему во второй раз явился Сэн Хилл — и на уме у банкира явно был какой-то план. Этот вывод был очевиден даже для того, кто едва мог держать голову прямо.

— Мы можем спасти вам жизнь, — прошептал тощий как палка Хилл в здоровое ухо Гривуса.

Другие обещали то же самое. Он представил себе дыхательные аппараты, парящую платформу, а вокруг — устройства для поддержания жизни. Но Хилл развеял опасения:

— Ничего подобного. Вы будете ходить, вы будете говорить, вы сохраните свои воспоминания — свой разум.

— Разум у меня есть, — сказал Гривус. — У меня нет тела.

— Бо́льшая часть ваших внутренних органов так повреждена, что их не восстановят даже лучшие хирурги, — продолжал Хилл. — И вам придется от многого отказаться — помимо тех лишений, которые вы уже испытали. Вы больше не будете знать плотских радостей.

— Плоть слаба. Достаточно одного взгляда на меня, чтобы понять это.

Ободренный этим замечанием, Хилл в цветистых выражениях поведал о джеонозианцах: о том, как они подняли технологию производства киборгов на уровень искусства, и о том, что будущее науки — за соединением жизни и машинных технологий.