Джеймс Лучено - Лабиринт зла

Подняв голову, Кеноби встретился с Йодой взглядом.

— Мысли твои выдают тебя, Оби-Ван. Считаешь ты, что раньше следовало мне рассказать об этом.

— За вами мудрость веков, учитель.

— Годы значения не имеют. Занят ты был, сражаясь на войне. Наставляя падавана своевольного. Разыскивая Дуку и его ставленников… Темнее становятся события. Повернуть войну к своей собственной выгоде Дуку и Сидиус пытаются.

— Уверен, мы скоро схватим Дуку.

— Не поднялась завеса темной стороны после успеха твоего на Набу. Не играет Дуку роль решающую в войне этой. Теперь обоих ситхов должны мы к ответу призвать. И всех тех, кого Сидиус на темную сторону увел. — Йода твердо посмотрел на Оби-Вана. — Найти этого Сидиуса должен ты. Предоставлен вам с Энакином шанс войну закончить.

В ангаре Энакин не сводил глаз с механического кресла, в то время как R2-D2 и ТС-16 не сводили фоторецепторов с Энакина. Аналитики уже успели запустить диагностическую программу, а техники упаковывали кресло, готовя его для безопасной перевозки на Корусант.

Как и предсказывал Оби-Ван, их возмутило, как легкомысленно Энакин обошелся с креслом. Хотя при этом никто не удосужился обратить внимание на то, что, не сделай он этого, кресло взорвалось бы вместе с голограммой Сидиуса и всеми записями переговоров, которые оно могло содержать.

«Может, Квай-Гону стоило оставить тебя в лавке Уотто».

Энакин понимал, что Оби-Ван всего лишь шутил. Но эти слова почему-то причиняли боль. Может быть, потому, что Энакин и сам раздумывал, что стало бы с ним, если бы джедаи не были вынуждены совершить посадку на Татуине в поисках запасных частей к звездолету Падме. Нетрудно было представить, что он навсегда остался бы в Мос-Эспа. С мамой, с C-3PO… О том великолепии, которое сейчас окружало его, мечтать не приходилось…

Нет.

В девять лет он был искусным гонщиком, в двадцать один он стал бы чемпионом Галактики. В конце концов, не важно, помогал ему Квай-Гон или нет, но он выиграл гонки в канун Бунты, и это создало ему репутацию. Он бы купил свободу себе, матери, всем рабам в Мос-Эспа, стал бы побеждать в Больших гонках на Маластере, его бы приветствовали в казино Орд-Мантелла и Корусанта. Он не стал бы джедаем — он был бы слишком стар для обучения — и никогда не узнал бы, как обращаться со световым мечом. Но он мог бы с легкостью нарезать круги вокруг лучших джедаев-пилотов, включая Сэси Тийна.

И все равно обладал бы бо́льшим могуществом в Силе, чем любой из них.

Он мог бы никогда не встретить Падме…

Она казалась ему ангелом, прилетевшим на Татуин с лун Иего. Забавное предположение с его стороны, но не такое простодушное, как могло бы показаться. Однако, несмотря ни на что, для нее он был всего лишь смешным маленьким мальчиком. Она не знала тогда ни о его не по годам развитых способностях собирать и чинить механизмы, ни о сверхъестественном умении предчувствовать события, ни об уверенности в том, что он непременно прославится. Он был иным… В каком-то смысле он стал избранным задолго до того, как Орден джедаев нарек его этим титулом. К нему явились сказочные существа — ангел и джедай, — и он превзошел всех на состязаниях, в которых прежде люди даже участия не принимали. И когда ангел и джедай гостили у него в доме, он даже предположить не мог, что его ждет в ближайшем будущем: скорый отъезд с Татуина, обучение в Ордене, женитьба.

Он больше не был смешным маленьким мальчиком. Но Падме осталась его ангелом…

Ее образ прервал течение мыслей.

Что-то… что-то изменилось. Сердце переполняло желание увидеть ее. Даже в Силе он не мог выяснить, что это за чувство. Он просто знал, что ему следует быть вместе с ней. Что он должен быть там, чтобы защитить ее…

Он сжал искусственную руку.

«Оставайся в Живой Силе», — приказал он себе. Джедай не живет прошлым. Джедай не поддается привязанности к людям или вещам, которые уходят из его жизни. Джедай не фантазирует и не думает: что, если…

Он впился взглядом в трех техников-людей, которые устанавливали механическое кресло в сетку из защитной пены. Один из них работал слишком торопливо и чуть не уронил его.

Энакин вскочил на ноги и помчался через ангар.

— Эй, осторожней! — закричал он.

Самый старший из техников бросил на него насмешливый взгляд:

— Расслабься, малыш, мы знаем свою работу.

Малыш!

Он взмахом руки призвал Силу, чтобы удержать механическое кресло на месте. Три техника, старавшиеся сдвинуть предмет мебели, сперва не понимали, что происходит, пока не обратили внимание на манипуляции Энакина. Тогда тот же старший техник выпрямился и посмотрел на юношу: