Дмитрий Шмокин - Проклятый код

— Вот посмотрите, — указал он на лоток с замершими от страха мышами, — DBA/2JRccHsd Inbred — впервые получена в 1909 году и является старейшей имбредной линией мышей. Сначала линия использовалась в Джексоновской лаборатории, потом линия была приобретена лабораторией Филинсдорф, потом «Charles River Laboratories» предала эту линию вам. То есть именно эта линия используется наукой уже более ста лет.

Теперь он уже мало обращался к стоящему рядом директору питомника, а говорил по большей части пространно, посматривая задумчивым взглядом на оторопевшего и ничего не понимающего Телегина.

— Как вы думаете, может ли все это происходить бесследно? Вы думаете, что если вы можете менять мир, он не ответит вам? Выхватив эстафетную палочку у эволюции, вы не предполагаете, что она будет пытаться вас догнать.

Телегин молча смотрел на Георга не в силах понять, что ему хочет сказать этот странный представитель известной американской компании. Георг ответил ему на свой вопрос сам, за него.

— Декарт как-то сказал «опасность тем страшнее, чем она маловероятнее».

Георг все понял — нет никакого загадочного спаун-дизайнера и никогда не было. То, что он всегда упускал в своем расследовании, на самом деле объяснялось чрезвычайно просто. Его ошибкой было мыслить, как человек, думать его стереотипами, забывая о том, что человеческая сущность есть не что иное, как часть великой эволюции. Ни что во Вселенной не сможет этого изменить.

— Атрайе, я хочу видеть, — сказал он и снял маску с лица.

Телегин недоуменно уставился на него.

— Что вы сказали? — спросил вконец растерявшийся директор питомника, — и вы не должны этого делать, — заикаясь, добавил он, указывая на маску, лежащую на полу.

— Уходите, — коротко бросил ему в ответ Георг и вернул обратно свое настоящее лицо.

— Кто ты?

Было видно, что Телегину страшно, он еще не понимал, что происходит. Директор питомника остался стоять на месте, наблюдая, как с крышек вивариев с громкими щелчками отрываются воздуховоды и трубки. Они повисли по стенам как длинные отрезанные артерии, из них сочилась вода и с шипением шел воздух. Корпуса вивариев трескались и разлетались взрывом множества мелких осколков, высвобождая их содержимое. Тысячи мышей падали на пол, заполняя его движущимся ковром из белого, черного, коричневого цветов. Они двигались шуршащими волнами к Георгу, стоявшему посреди помещения. Он чувствовал, как их страх наслаивается и увеличивается, перерастая в одну гигантскую волну цунами, ощущал их ужас копившийся десятилетиями — они шли к нему, в поиске освобождения.

Среди этой движущейся массы Георг увидел одну мышь, смотрящую прямо на него красными глазами. Если было возможно сказать о взгляде мелкого грызуна «осмысленный», то это был именно взгляд разумного существа. Особь приподнялась на задние лапы и недвижимо стояла в потоке движущейся массы собратьев по своему биологическому виду. Георг наклонился и подставил ему ладонь. Мышь, чуть помедлив, забралась на нее. Георг поднялся и поднес ее лицу, внимательно рассматривая.

«Что ты хочешь?», — спросил он.

«Боль», — ответил грызун.

«Ты хочешь, что бы я вас освободил? Я освобожу вас, обещаю».

«Страх», — сказал грызун.

«Кто ты?», — спросил Георг.

«Боль», — повторила мышь.

«Ты покажешь мне кто ты?»

«Страх»

Георг активировал имплантат секвенатора и начал скрупулезный анализ ДНК лабораторной мыши находящейся у него на ладони. То, что он увидел, было совершенно потрясающе. Перед ним был прямой потомок первых лабораторных мышей выведенных Кларенсом Куком Литлом. Строгие лабораторные требования к содержанию мышей не давали им перемешиваться с другими линиями. Весь свой эволюционный опыт и в том числе негативный они передавали напрямую своим потомкам. Эволюционные механизмы в линии инбредных мышей, которые очень быстро размножались, шли ускоренными темпами. За сто с лишним лет в их организме произошли изменения, которые можно было бы назвать защитными. Они защищались от человека, который нещадно их умерщвлял, подвергая мучительной смерти в миллионах различных экспериментов. Но мыши, защищаясь, не выработали подобно другим животным ядовитые железы, жалящие органы, умение менять цвет, маскироваться или иные другие методы защиты. В своем арсенале они имели другое оружие — совместимость 99 % генов. Их эволюция подстегиваемая страхом, болью и ужасом перед этими огромными словно гора существами — людьми, создала совершено новый навык защиты. Лабораторные мыши научились давать ложный результат при проведении на них экспериментов. Это были не просто ложные результаты, а результаты, ведшие к появлению конкретного вещества способного превратить человека в immortui. Люди изменяя свойства субстрата на основе данных из экспериментов сами того не подозревая создавали и оттачивали нечто ужасное несущее им гибель, не понимая что их действиями целенаправленно, хоть и неосознанно управляют. Мыши как бы подсказывали, какое вещество лучше добавить, как изменить формулу или какую молекулу лучше использовать. И все это делалось на основе сотен тысяч экспериментов и опытов. Все листинги результатов миллионов проведенных экспериментов не сигнализировали об опасности исходящего от определённого вещества человеку. Лишь только соединяясь с другими веществами, также ложно безопасными согласно проведенным испытаниям на мышах, они запускали в организме человека необратимые изменения, ведшие к полной гибели человеческого вида. Возникшая со временем в организме лабораторных мышей генетическая аномалия стала настоящим кодом возмездия, страшным мщением за сто с лишним лет страшных мучений и гибели. Миллионы мышей в лабораториях по всему миру несли в себе генетический код возмездия, который люди просмотрели, да просто не могли увидеть из-за своей гордыни — повелителя природы, существа обуздавшего эволюцию, всадника вложившего стальные удила в зубы естественного биологического хода.