Сергей Плотников - Не злодей [СИ голимый, но законченный]

Пригород же выглядел как типичный американский городок — те же дома с современным дизайном без изысков, автомобили на подъездных дорожках, указатели на улицах на английском. Заметить хоть один иероглиф — постараться надо. Выдавали жителей разве что супер-аккуратные садики в японском стиле чуть ли не перед каждым вторым домом — видимо так своеобразно изливалась у местных тоска по покинутой родине.

А вот частные школы анклава, несмотря на внешний вид, изнутри оказались прямо копией японских! Во всяком случае те две из пяти, что я посетил. Вообще-то посторонних вроде меня внутрь не должна была пускать охрана — но вежливая просьба на родном для переселенцев языке, сопровождаемая подчеркнуто-вежливым этикетом с поклонами, снятием обуви перед порогом* и дорогущим костюмом-тройкой (чтоб он провалился, в такую погоду!) оба раза сотворили чудеса. Меня пропускали и секретарь директора всякий раз сама вела меня в архив (бумажный, разумеется!), где перебирала карточки учеников за нужные года.

[*А это признак по-настоящему хорошей частной японской школы, где, в отличии от Хиро, полы поддерживаются в такой же чистоте, как дома, и ученики спокойно могут ходить в белых носках, не рискуя их запачкать. Занятно, что учащиеся при этом все равно носят обувь (сменку, конечно же), так как она часть формы!]

— Аран Смит-сан, — отыскала нужную картонку с наклеенной фотографией пожилая женщина. Она не поленилась сравнить меня с детским фото, и расплылась в улыбке: — Ара-ара, такой щекастый милашка был, и вырос в такого серьезного мужчину!

— Ох, вы мне льстите, секретарь-сан, — покачал головой я. Если честно, я сейчас даже находил некоторое извращенное удовольствие в этом супер-неспешном ритме розыска информации, когда вместо двух секунд на запрос тратиться сорок минут. Похоже, месяцы жизни в Японии оставили в моей душе гораздо более глубокий след, чем я думал.

— Так, стока кью, полка три… вот этот ящик, — тем временем все же вернулась к выполнению своих обязанностей секретарь. — Вот ваше личное дело, Аран-сан. Сейчас посмотрим, где вы жили…

И всего-то мне потребовалось, чтобы заполучить эту информацию, сказать, что хочу навестить дом, где провел детство и поблагодарить его хозяев за гостеприимство, от себя и от лица почивших родителей. Даже не пришлось затирать о потере памяти: условно-одинаковый дизайн американских коттеджей средней руки запутать и вменяемого взрослого может, не только ребенка.

— … Азуми Кондо-сан с тридцать седьмой улицы Цветущей Сакуры, дом номер шестнадцать — зачитала мне нужную строчку женщина.

Благодаря и кланяясь, я старательно не выпускал наружу так и рвавшиеся неуместные смешки: уж больно забавно американская манера называть кучу параллельных улочек одним именем с разными номерами смешалась здесь с японским колоритом!

Азуми Кондо оказалась совсем не старой еще одинокой японкой. Дом у неё от соседних отличался в большую сторону и даже снаружи видно было, что он поделен на квартиры. Что-то типа гостиницы длительного проживания, какие очень популярны на Островах.

— Умерли? Оба? Какое несчастье! — искренне расстроилась рантье, оказывается помнящая едва ли не всех своих постояльцев, включая тех, что давно съехали. — Твои родители были такой красивой парой, Алан! Целеустремленные, увлекающиеся! Помню тот день, когда они вернулись после того несчастья, что случилось с тобой. Оба были просто раздавлены горем… но буквально за сутки взяли себя в руки и яро принялись готовится к поездке в Японию! И ведь добились своего!

— Только вот я вышел из комы уже после их смерти, — совсем не деланно вздохнул я, настраиваясь сам на длительную беседу и подводя к тому же собеседницу. — А воспоминания детства после пяти лет в отключке так померкли и отдалились, что я даже адрес вашего дома не смог вспомнить. А от родителей осталось лишь две могильные плиты…

Вместо того, чтобы пуститься в воспоминания, благо дел с постояльцами у Азуми явно не наблюдалось, женщина порывисто вскочила, скороговоркой попросила меня подождать (не забыв при этом поклонится) — и вихрем унеслась внутрь дома. Вернулась она минут через семь, раскрасневшаяся и со слегка пыльной коробкой в руках. На картоне было четким почерком выписано «Семья Смит».

— Вот! — она поставила принесенную добычу передо мной: — Ваши уважаемые родители так быстро собирались, что некоторые вещи так и остались в их комнате. Кольцо я достала из-под комода, ключ провалился за кровать и застрял в вентиляционной решетке, браслет и бусы нашла под ящиком в платяном шкафу…