Николай Метельский - Устав от масок [СИ]

– Ты про цветок? – спросил я, смотря на статую. – Или про что? О чём ты вообще?

А в ответ тишина. Постояв ещё немного, дожидаясь непонятно чего, я вновь развернулся в сторону выхода. Правда, у самых дверей остановился на секунду. Этот голос меня до мурашек доводит, даже мне нужно собраться после такого. Особенно когда твоего появления ждут сотни людей.

Выйдя обратно во двор, я остановился. Буквально на несколько секунд, чтобы все, кто хотел, могли меня увидеть. И именно в этот момент тучи, что скрывали небо над Токусимой уже несколько дней, немного разошлись, позволяя одинокому лучу света пробиться к грешной земле. Забавно было то, что именно я оказался в центре этого луча. Я, в общем-то, и не придал бы этому значение, если бы толпа не всколыхнулась. По ней словно волна прошла. Первые ряды начали кланяться в пояс, а некоторые люди и вовсе становились на колени. Стоящие за ними видели то, что и передние ряды, и тоже склоняли спины. И так до тех пор, пока весь двор, те самые несколько сотен человек, не стоял передо мной в поклоне. Ну или на коленях, как я и говорил. Только мои друзья застыли столбиками и не понимали, что делать. Да я и сам не понимал, что уж там.

– Этот город благословлён! – произнёс я громко. – Аматэрасу-ками-сама смотрит на нас! Будем же достойны её взора!

Не, ну а что ещё я мог сказать?

@Тут был Чеширский Кот (=^? ^=)

Сидя в машине, Анеко смотрела на проплывающие мимо улицы города, который ей, если честно, не нравился. Она даже толком не могла слова подобрать, почему именно, вот просто не нравился – и всё.

– Как думаешь, – произнесла она, – это правда был знак свыше?

Сидящий рядом брат точно так же задумчиво смотрел в своё окно.

– Процентов тридцать, что это так, – откликнулся он, даже не обернувшись.

Анеко знала своего брата, знала о техническом складе его ума и довольно материалистичном взгляде на жизнь, так что из его уст тридцать процентов звучало как очень много. Но не соглашаться же с ним так просто?

– Тридцать – это мало, – произнесла она. – Это всё же Аматэру, богиня вполне могла отметить его.

– Так я и не спорю, – ответил Райдон и повернулся к ней: – Могла. Но, скорее всего, это просто случайность. Вот с чего бы ей размениваться на такую мелочь, как луч света из-за облаков? Син грамотно этим воспользовался, но думаю, он и сам считает это совпадением.

– Ну не знаю, не знаю… – протянула Анеко. – Его слова до мурашек пробирали. Даже меня, что уж там говорить о простых людях. А громкость? Он ведь явно не кричал, а его слова слышали все. Чётко и ясно.

– Акустика там отличная, вот и всё, – дёрнул плечом её брат.

– Что ж ты такой неверующий-то? – вздохнула она.

– Я материалист, сестрёнка – усмехнулся Райдон. – Сомневаюсь, что богам есть до нас дело, даже до Аматэру, а уж светить фонариком со своих небес и вовсе как-то мелковато.

– Не нам решать, что для богов мелковато, а что нет, – нахмурилась она.

– Да-да, как скажешь, – отмахнулся он.

Тон брата Анеко, конечно, не понравился, но и педалировать тему она не хотела. К тому же у неё не было доводов, чтобы его переубедить, так пусть он оставит себе последнее слово, а она будет умнее и промолчит.

Однако долго молчать было скучно.

– Кстати, видел, как Норико резко отвернулась от Сина, когда ему дарила цветок та девочка? – спросила она.

– И что? – посмотрел на неё Райдон.

– Да так, странно, – пожала она плечами. – Как будто взревновала.

– Не говори ерунды, – чуть приподнял он брови. – Ты сама-то в это веришь?

– А о чём ещё было думать? – ответила Анеко вопросом на вопрос. – Ей явно не понравилось происходящее. Похоже, она та ещё единоличница. Ох, и натерпится с ней Синдзи.

– Чушь, – ответил Райдон. – Что у вас, девчонок, в голове, не знаете и вы сами. Так что о причинах гадать можно вечно.

– Зато мы всё знаем о вас, парнях, – хмыкнула она. – Философ фигов.

– Вот и оставайтесь с этим заблуждением, – улыбнулся Рей. – Нам, парням, так проще будет. Всезнающие вы наши.

Мизуки была в приподнятом настроении, скорее, даже в хорошем. Шина не знала, с чего, но даже не будь та её сестрой, покачивания из стороны в сторону головы, будто рыжая что-там про себя напевала, говорили сами за себя. Но так как Шина была её сестрой, она знала, что Мизуки и сама могла не догадываться, отчего ей так весело. Рыжая малышка большую часть жизни прожила не в самой позитивной обстановке и всегда старалась видеть хорошее даже там, где другие просто пожали бы плечами. Можно сказать, искусственно поднимая себе настроение. А по-настоящему расслаблялась Мизуки только с семьёй. И с Синдзи. Непонятно, чем он вызвал у неё такое доверие чуть ли не с первого дня их знакомства, но факт есть факт. Даже ей, Шине, пришлось приложить немало сил, чтобы расположить к себе маленький рыжий комочек отчуждения. И ещё не один год потребовался на то, чтобы начать распознавать, когда она серьёзна, а когда нет. Когда она улыбается искренне, а когда просто играет роль. А вот Синдзи, к слову, на это потребовалось около полугода. Тогда она этого не понимала, но, если оглянуться назад, всё становится очевидным.