Андрей Черный - Эра цифрового Христа

В отстающем технологически Киото о расширенной реальности слышали лишь из передач по национальному ТВ. К новой технологии здесь относились с иррациональным недоверием. Разумеется, в школе был клуб кендо, и даже клубы каруты и чайных церемоний, но при расспросах Нирая о клубе доп. реальности — все только растерянно пожимали плечами. Ему не хватало самоотверженности, то ли уверенности в себе, чтобы основать собственный клуб, поэтому, вместо клубной деятельности после школы, Нирай смотрел на деревья. Конечно, он не просто смотрел. В расширенной реальности отображались причинно-следственные связи между всеми объектами в радиусе обзора. Знать наверняка, почему этот лепесток упал именно здесь, а не там — воистину изумительное чувство. Поток учеников начал редеть, а воздух становился холоднее, и лишь изредка мимо Нирая проходили те, кто задержался в школе допоздна.

Сердце Нирая замерло, когда тот услышал знакомых голос — Миюки-тян с двумя подругами-одноклассницами выходили из школы, громко обсуждая какой-то популярный телесериал. Нирай обвел круг пальцем в воздухе — специальная команда ручного режима для нейроитерфейса, и выставил громкость записи на максимум. Миюки-тян — еще одна причина, почему Нирай приноровился засиживаться под школой после уроков. Было относительно тихо, и он мог качественно «кэпчить» ее голос. С одной стороны он ненавидел себя за сталкерство, с другой — в такие моменты ему почему-то становилось легче на душе, и копящаяся годами депрессия пусть ненадолго, но отступала. Миюки училась в выпускном классе. Заговорить с ней в открытую он просто-напросто не решался, а знакомые многим сюжетные шаблоны из этти-манги почему-то обходили его жизнь стороной.

Девушки вышли за школьные ворота, Нирай остановил запись. «10 секунд совершенного голоса» — подумал он, гоняя запись на репите. Он не до конца разобрался в своих чувствах, поэтому не рисковал признаться. Более того, любовное письмо — как-то не по-пацански, а при близком контакте с девушками у него резко атрофировался речевой аппарат. На языке имиджборд, где парень нередко зависал, — типичный «омега». Ее голос стал для него чем-то вроде саундтрека его жалкой жизни. Стоит заметить, очень вдохновляющего саундтрека. Он старательно шифровал все данные на своих гаджетах, если о подобном увлечении узнают — заклеймят до самого выпуска.

Размяв кисти рук, которые нередко затекали от продолжительной работы с нейроинтерфейсом, Нирай встал с лавочки — «на сегодня хватит». По дороге домой он заскочил в супермаркет, прикупив лапши, уцененного мяса, и минералки под брендом «Desu», а также свежий номер Jump'а. Отец и мать Нирая — белые воротнички-карьеристы, раньше полуночи дома не появляются, готовит себе он всегда сам. Уже на подходе к дому его встретил соседский робо-кот по кличке Сачи. Нирай сделал жест приветствия, и осторожно переступил зверька, но тот поплелся за ним, назойливо мяукая. Понимая, что преследователь не отстанет, Нирай послал заготовленную для таких случаев кибератаку, чтобы усмирить надоедливого питомца — приняв пару килобайт информации через бэкдор, кот отвязался от парня.

Дома его поджидал раздражающий хрип едва работающего холодильника — он не совсем исправен, но, из-за постоянной загруженности, ни у кого из живущих здесь не находилось времени заняться этой проблемой. Разложив покупки по полкам, Нирай пошел на второй этаж — в свою комнату. Поднимаясь по лестнице, он на мгновение вспомнил год жизни в палатке в городе беженцев, что был сформирован по периметру уничтоженного Токио. Теперешняя жизнь в двухэтажном доме экологически чистого района казалась просто раем. В комнате Нирая царил минимализм, несвойственный его сверстникам. Он был убежден, что присутствие лишней мебели и вещей в комнате способствовало ускоренному накоплению пыли, и усложняло уборку. Небольшая кровать, стол с ультрабуком, шкаф для одежды и манги. На белоснежных стенах не было постеров и прочего «подросткового мусора». На полу постелен зеленый ковролин, напоминающий лужайку. Бросив школьную сумку на пол и переодевшись, он отрыл окно для проветривания в своей комнате, и отравился на кухню готовить.

Поужинав, Нирай выбросил одноразовую пластиковую посуду и останки еды в мусорный бак. Нормальной посудой он не пользовался, так как ленился мыть ее, а посудомоечную машину просто напросто побаивался — как и холодильник, она тоже неважно работала. Однажды посудомойка возомнила себя шредером и выдала мелкоизмельченный фарфор. Наполнив чашку свежезаваренным итальянским кофе, Нирай также прихватил пару подсохших роллов с джемом, и неспешно потопал в свою обитель на втором этаже. Проходя через гостиную, он бросил брезгливый взгляд на большой плазменный телевизор, обросший пылью — этот пережиток прошлого с самого переезда никто не включал.