Данияр Сугралинов - Север

— Отправляйтесь в Рванину, — сдерживая гнев, проговорил Агреттон. — Доставьте мне мутанта по имени Север.

Дальше он объяснил, как пользоваться волшебным треугольном. Элитный супер кивнул, не выказав удивления, словно обращался с такими артефактами каждый день.

— Берите все что нужно. Знаю, верные сыны Двурогого, лишнего вы не возьмете. Исполняйте!

— Во имя Двурогого! — Даффн, Мофаро и Дигоро ударили себя кулаками в грудь.

Один за другим, громыхая костяными доспехами, они вышли из зала.

Агреттон же протопал в комнату, где принимал больных, и тремя ключами открыл шкаф.

В одном углу хранились древние книги о целительстве и о том, как устроено человеческое тело, да и мутантское тоже, а в другом — колбы, склянки, коробки с чудодейственными порошками, а также лечебные артефакты, принесенные жрецами. Все надписи Агреттон зашифровал, чтобы никто не смог ими воспользоваться и лишить его власти. Ведь ничем разумное существо не дорожит так, как собственной жизнью.

Не в приемном зале Агреттон чувствовал себя великим, а именно здесь. И не просто великим — как минимум божеством, способным изгнать болезнь и отсрочить смерть. В племени он считался целителем, но мало кто знал о том, что все его волшебные зелья, кроме самых простеньких, подарены жрецами.

Жизнь окончательно наладилась, когда ему доложили, что прибыл отряд Тангстена. Агреттон велел позвать черного, усевшись на трон.

Верховод ступал бесшумно, хотя размером не уступал тому же Даффну. Пригнувшись, вошел в дверной проем, склонил голову и с полуулыбкой проговорил:

— Слава Двурогому, великий Агреттон! Мы привезли девушку…

— Где она? — нетерпеливо перебил шаман.

— В трапезной. Очень проголодалась. Привести ее сюда?

— Нет. Идем туда сами.

Не нравился ему Тангстен, прищур его не нравился, и искренности в его словах не было, зато не оставляло ощущение, что черный знает что-то важное и скрывает. Но зачем? И Кераттон с ним поработал, в башке поковырялся — чист, говорит, черный. Но интуиция обманывала Агреттона очень и очень редко. Непрост Тангстен, ох, непрост! Где он научился так правильно разговаривать? Словно в императорской свите был, а то и еще хуже…

А вдруг он посланник самой Пресвятой матери? Надо бы жрецам о нем рассказать… Или ну его, второй встречи не выдержит — сердце разорвется.

— Ты хорошо поработал, Тангстен. — верховный шаман слез с трона и поковылял к выходу, — идем, покажешь девчонку. Правда она так хороша?

— Дело не в том, хороша или нет, — говорил тенью шагающий позади Тангстен, — а в том, что сам Маджуро сделал ее своей фавориткой, значит, в ней что-то есть. Двурогий разберется. Если выберет ее…

— Да, это было бы неплохо, — прервал его Агреттон, его воображение уже рисовало самую красивую женщину на свете, он уже любил и хотел ее, желая, чтобы Двурогий выбрал двух других девушек, благо их больше двадцати.

Каково же было его разочарование, когда он увидел тощего всклокоченного цыпленка, жадно жующего мясо варана. Причем почтительности этот цыпленок не проявлял — наяривал челюстями, глядя в тарелку.

Подойдя ближе, Агреттон отметил, что девчонка к тому же замызгана и тоща настолько, что все кости видны под прозрачным платьем. Причем кости-то наличествовали, а вот выпуклостей, которые ему так нравились у женщин, почти и не было.

Тангстен в два прыжка опередил Агреттона, положил лапищу на плечо девушки — та вздрогнула и вскочила, вся сжалась.

Еще и зашуганная.

— Кора, перед тобой верховный шаман Агреттон, — проворковал черный. — Он говорит с жрецами Двурогого!

Девушка проглотила недожеванный кусок, закашлялась, склонила голову, приложив руку к груди. Тощая, маленькая, ножки-палочки, ручки-веточки. Хорошо, время до жертвоприношения есть, авось немного откормится.

— С ума сойти! — делано всплеснула руками она. — А самого Двурогого видел, дедушка?

«Дедушка», ошарашенный словами нахалки, шагнул к ней, поднял голову за подбородок. Мордашка смазливая: глаза темные, брови черные, будто подведенные, губки пухленькие, так и намекают на поцелуй. Не так уж и плоха девка, хоть и невоспитанная. Ничего, были и у шаманов методы укрощения строптивых.

— Кто-нибудь! — прокричал Агреттон, и в помещение вбежал мальчишка-ученик. — Позовите мамочку Файну! Быстро.

Единственное, что не нравилось в девчонке, — взгляд у нее был как у пустынного волка, ни грамма почтения в нем. Она так и стояла, потупившись, пока не получила разрешение доесть.