Данияр Сугралинов: Север

— Из города нам все равно не уйти — разорвут, — гордо вскинул голову мечник. — Да, мы умрем, но умрем с честью. А ты, оборванец, на вопрос так и не ответил.

— Мое имя — Маджуро Четвертый, я законный правитель, вероломно свергнутый Рецинием. Мои люди уже получили приказ не трогать вас. Если сложите оружие, то вернетесь домой невредимыми. Мое слово — закон. У вас есть полчаса на то, чтобы принять решение. Если я не получу ответа, начнется штурм, и вы все умрете.

— Ты лжешь! — оскалился второй мечник, совсем юный, у него еще даже борода не росла. — Маджуро мертв! Ты самозванец! Бей самозванца!

Гвардеец атаковал Маджуро, но он принял удар на руку, вырвал из рук меч и схватил мальчишку за горло, чтобы раздробить хрящи и другим неповадно было… Но что-то будто бы толкнуло под ребра, пальцы разжались, и придушенный парнишка упал на клумбу с гиацинтами. Лука сердцем понял, что этот юнец должен жить, во имя вселенского баланса Тсоуи.

— Придурок, — зашипел на парня арбалетчик. Демонстративно сложив оружие на пол, он поднял руки. — Не знаю, кто как, я жить хочу. Надеюсь, самозванец, ты сдержишь слово!

— Ты можешь идти, тебя не тронут, — ответил Маджуро. — Оповестите остальных. Время еще есть. Вас всех вместе проводят из города. Южные земли — тоже часть Империи, а вы мои подданные, цвет и сила своего края. Зачем мне убивать вас? И без того сотни и тысячи славных воинов полегли на Севере.

Терант покрутил пальцем у виска.

— Дурачье! Император сюда пришел без оружия, без своих людей, чтобы спасти ваши тупые головы! А вы тут хорохоритесь! Ради кого? Ради труса, прикрывшегося вашими телами? А ну живо всех предупредили и — выметайтесь!

Побросав оружие, гвардейцы ломанулись во дворец. Донеслись приглушенные голоса, топот десятков ног.

— Как думаешь, почему Кросс не вмешивается? — прошептал Маджуро, держащий руку на бластере.

— Хотелось бы верить, что пустил события на самотек, но не будем столь наивными.

Не прошло и десяти минут, как начался исход безоружных, заведших руки за головы гвардейцев. Гектор говорил, что их около пятисот человек, Север подозревал, что вряд ли и триста наберется. Уходя к воротам, они терялись за пышными зарослями кустов, и Лука попросил Теранта проводить их до выхода и убедиться, что сдавшимся ничего не угрожает.

В одиночку Маджуро идти во дворец не стал. Это был риск, зачем наступать на те же грабли? Вдруг у Рециния есть тот обездвиживающий прибор, что был у Расмуса, или чего похуже? Потому он дождался Теранта, и уже затемно они перетупили порог слабо освещенного дворца.

Когда началась осада, слуги разбежались, и за освещением никто не следил, факелы угасли. Сейчас еще пробивался серый свет, а с наступлением ночи тут воцарится абсолютная тьма.

Переступая через перевернутое ведро с помоями, Терант протянул:

— Да-а-а, император, знатно тебе тут все загадили. Куда подевался Рециний? — Его голос гулким эхом носился по коридору. — Спрятался? Может, его тут и нет? А вдруг он себе импульс в лоб… то есть самоубился уже?

— Вряд ли, — засомневался Маджуро. — В любом случае будем искать. Давай начнем со спален.

Когда поднялись на второй этаж, их внимание привлек нервный свет факелов, льющийся в темный коридор из распахнутой двери. Переглянувшись, Терант и Лука, выхватив бластеры, на цыпочках направились туда.

Рециний был жив. Заведя руки за спину, он смотрел в окно, слегка покачиваясь. Ощутив чужое внимание, обернулся, придерживаясь за стену.

Сквозняк принес алкогольный дух, Лука заметил горлышко пустой бутылки под кроватью и лужицы вина, похожие на кровь.

— Вы еще кто такие? — брюзгливо поинтересовался Рециний, садясь на кровать. — Кто вас в… впустил?

Лука шагнул к нему, склонился и приблизил лицо к лицу. Тронул кузена за шею, внедряя наноагенты, убивающие по мысленной команде, после чего миролюбиво поинтересовался:

— Ну привет, кузен. Это же я, Маджуро! Что, забыл, как я выгляжу?

Терант стоял напротив выхода, сливаясь с чернотой, и незаметно целился в Рециния из бластера, но узурпатор не стремился сократить срок своей жизни, хоть и вел себя дерзко.

— Кузен? Ха! Насмешил. Слышал я твои вопли перед битвой, самозванец! Все знают, что Кислый был жирным, как свиноматка, а в складках под его подбородком можно было спрятать цирк уродов!

Проскользнула мысль о том, как Рециний отреагировал, будь он трезв, но осталась без ответа.

— Помнишь, как в детстве ты грыз ногти на ногах? — поделился Лука воспоминанием императора. — Я как-то застал тебя за этим делом и пообещал никому не рассказывать…