Кирилл Еськов - Rossija (reload game)

Запрашиваю:

Полномочия вести означенные переговоры с английскими коллегами , не извещая о том Посла, дабы не ставить того в ложное положение (по параграфу 7 устава Службы).

Nota Bene — Слово и дело Государево!

Мой анализ цен на Лондонской бирже, ставок страховых компаний, etc привел меня к выводу, что никакого реального прибытка негоция сия английской казне не сулит, ибо возможные издержки ее несообразно высоки. Пенька для Королевского флота, которую они хотят получать от нас взамен — товар безусловно стратегический, но его поставки не настолько уж критичны для английского кораблестроения, чтоб оправдать такие риски. Ergo — это не экономическое , а политическое решение, принятое на высшем уровне. Судя по всему, англичане — по собственным резонам — рассматривают нас ныне как своих возможных союзников в Балтийском регионе.

Я уверен в этом выводе, отвечаю за него головой и требую безотлагательно довести его до руководства русской делегации на предстоящей Рюгенской встрече Седмицы (по параграфу 2 устава Службы).

Резидент Алексей М. Воротынский

Лондон, 6 сентября 1563

Каталог аукциона Сотби (2024):

Лот 237 : «Застольные беседы Новгородского Великого герцога Ивана Ужасного с отставным Коммандером Королевского флота Джеймсом Эдвардом Бондом на давешней Встрече Большой Семерки [традиционное ежегодное совещание глав Норманнских государств на острове Рюген], изложенные им самим», издание «Вольной типографии Ричарда Филда» (Лондон, 1563), с собственноручными пометками главы елизаветинской секретной службы, «Великого Spy-Master'а» сэра Фрэнсиса Уолсингема.

Обоснование : Аутентичность резолюции Уолсингема на титульном листе брошюры: «Засуньте эту книжонку в глотку этому болтуну Бонду — когда тот вернется с задания! Тираж изъять и уничтожить: кто у нас вообще додумался до такого вывернутого наизнанку прикрытия?!» , а также его пометок на полях подтверждена ведущими мировыми специалистами:

(1) Доктором Алексом Аль-Тараби (Кембриджский университет)

(2) Доктором Натальей Н. Некрасовой (Петропавловск-Невский университет)

(3) Доктором Тосиюки Исикавой (Калифорнийский университет)

Стартовая цена : ё 15 000.

(Приобретена за ё 190 000 основателем горнорудной компании «Таймырский никель» Прохором М. Куренцовым и передана в дар Государственной русской библиотеке, Иван-Город).

Первое, что мне хотелось бы заметить, приступая к своему повествованию: ужасного в Иване Ужасном оказалось ничуть не более, чем, скажем, в добрых моих знакомцах Роберте Сесиле и Уолтере Рэли — которым тоже ведь по долгу службы кровь приходилось лить не стаканами, а ведрами. Персоны эти, хорошо знакомые моим соотечественникам, помянуты мною здесь именно как своеобразные эталоны разбойничьего шарма — с которым у владыки Новгородской Руси дело обстоит ничуть не хуже. Впрочем, по порядку.

Я высадился на Рюгене, в порту Занитц, в канун Дня Всех Святых; мне надлежало подыскать здесь судно для продолжения путешествия на Восток, для обследования тамошних портов в плане торговых задач новоучрежденной «Восточно-Балтийской компании». Задача эта оказалась не столь уж простой: на Рюген как раз в это время съехались на свою традиционную ежегодную встречу «норманнские конунги» — главы государств Большой Семерки, именуемой обычно в наших газетах G7, а у русских — Великой Седмицей (Sedmitsa), так что корабельщики в ожидании разъезда делегаций и сопутствующих тем торговых миссий вздули цены до совершеннейшего неприличия. Дабы не тратить попусту деньги Компании, я решил провести несколько дней в Занитце в вынужденном безделье, ожидая неизбежного и скорого падения ажиотажного спроса на перевозки. [Пометка Ф. Уолсингема на полях: «Хорошо излагает, собака! Учитесь, Алекс».]

Местом своей дислокации я избрал едва ли не первый же попавшийся мне на глаза трактир, «Хольгер Данске» (судя по картинке на вывеске — это кто-то из тех парней, что наезжали к нам на Остров за «датской данью»). Выбор сей оказался весьма удачен: хозяйка — очаровательная вдова-француженка (знойная женщина, мечта поэта!..), а выбор напитков в ее баре — от шотландского виски и русской водки до сухого хереса и сицилийского вина — был вполне столичный; как, впрочем, и цены.