Виталий Трофимов-Трофимов - Трехрукий ангел. Предапокалиптический роман

Внимание заслуживали только инициативы по созданию широкой конфедерации, но и они не являлись гарантией для установления прочного мира. Выдвигали их представители тех стран, которые не играли в кашмирских делах никакой активной роли: Непал, Пуштунистан, Нуристан, Западный Белуджистан, Бангладеш. Особенно ярко и эмоционально выступил представитель от Северной Тамилнадской республики, его поддержали громкими продолжительными аплодисментами. По сути, ничего путевого в его речи, кроме формулы «больше свободы – меньше оружия», не было. Речь выглядела замечательной, звучали понятные конструктивные предложения, но никто не будет рассматривать их серьезно из-за скандальной истории появления этой республики: обширного геноцида, профинансированного наркоторговцами Индокитая.

Поскольку мировой рынок уже триста лет поделен между ведущими экономическими державами, новым государствам оставалось только так или иначе в него вписываться, а стартовых возможностей для этого было все меньше и меньше из года в год. Более того, с каждым новым признанным государством возможности других претендентов сокращались, крупные экономические игроки заставляли новые нации либо содержать на своей территории военные базы, либо продавать навоз и росу по утрам любителям экотуризма, которых и так не очень много.

Международные институты слабели, в них создавались новые квоты, усложнялась иерархия управления, которая уже не могла быстро принимать решения и реагировать на новые угрозы. Вся активность тонула в многочисленных совещаниях, подобных этому, в бесполезных дебатах и пафосных заявлениях о демократии, в которую никто больше не верил.

Когда же численность новых государств перевалила за третью сотню, мало кто мог успешно организовать сопротивление международному криминалу, наркотрафику, торговле людьми, пиратству, геноциду и прочим преступлениям против человечества, характерным не для двадцатого и даже не для девятнадцатого века. Страны-изгои перестали быть изгоями в силу своего численного большинства. В гнойных ранах цивилизации паразитировали религиозные секты, претендовавшие на торговлю всеобщим спасением. Те, кто не нашел своего места в легальном разделении труда, начал заниматься нелегальным промыслом. Лишь отдельные международные институты могли предпринимать какие-то косметические действия. Мир вступал в новую эпоху, закрывая тем самым эру международного сотрудничества и национального процветания.

Ратников не прошел в зал, остался стоять на балконе для прессы, где кроме него мирно спал представитель «Вега-Медиа», одного из крупнейших интерактивных новостных каналов Южной Америки.

Он уже собрался покинуть балкон, как дверь приоткрылась и вошел один из постоянных ооновских экспертов по потенциальным глобальным катастрофам. Он прошел и сел во втором ряду, закинув ногу на ногу, и уперся перекрещенными кистями рук в гнутую трость орехового дерева.

– Что обсуждают? – спросил он Ратникова.

– Не то, что надо. У всех на уме только одно: перекинутся ли беспорядки в западный Китай. В таких ситуациях мы опирались на вашу модель по диверсификации кризиса, пытались экспортировать его в другие регионы, частично вывозить революционный потенциал в соседние страны, в Ирак, в Курдистан, в Африку. Сейчас все вокруг горит, кругом красные зоны, вывозить некуда.

– Китай – одна из последних опор ялтинского миропорядка. Он сильно ослабел из-за конфликта вокруг Тайваня, архипелага Дяоюйдао и гражданской войны в северных провинциях. Удар по Кашмиру – это удар по Тибету и Синьцзяну, а там взрывоопасная ситуация. Западные провинции тянут основное бремя войны.

– Сейчас будет выступать Далай-лама. – Ратников вновь повернулся к президиуму.

– Опять включит свою старую пластинку…

К трибуне поднялся человек, отдаленно напоминавший Далай-ламу XIV. Он был моложе, по-другому двигался, а выражение на лице, не настоящее, пластиковое, отражало все лицемерие, с которым он вертел учением Сиддхартхи Гаутамы. После того как компьютер засвидетельствовал когнитивную сигнатуру Далай-ламы, тот получил возможность обратиться с речью.

Буддизм учит, что каждому человеку отведена определенная судьба, обозначенная кармой от прошлого воплощения, и что после смерти человек в награду получит новое перерождение в соответствии с его прежними заслугами. Так будет продолжаться, пока он не станет человекобогом и не погрузится в нирвану. Но Далай-лама не всегда выступает как хранитель традиции Дхармачакры, кроме всего прочего, он – политик.