Джеймс Дашнер: Доктрина смертности (сборник)

Снедаемый горем, Майкл смог только кивнуть. По Саре он тосковал, наверное, не меньше, чем Джерард.

– Мы любим тебя, – улыбнулась Нэнси. – Ты нам как родной сын. – Она сделала паузу и неуверенно спросила: – Мы ведь будем общаться?

– Разумеется, – пересилив боль, улыбнулся Майкл. – Заглядывайте в гости, пишите…

Джерард положил ему на плечо руку и крепко сжал. Кивнул по-мужски, как кивает отец влюбленному в его дочь парню.

– Береги себя, сынок.

Они с Нэнси отошли в сторонку, и к Майклу приблизилась Гэбби.

– Привет, – сказала она сквозь слезы. Получилось очень трогательно. За прошедший месяц, с тех пор как безумие завершилось, Гэбби с Майклом сблизились, и он нисколько не сомневался, что дружба их – надолго. – Поверить не могу, что ты уходишь. Мне казалось, этот момент наступит еще очень не скоро.

– Да уж. – Он крепко обнял ее. – Ты заглядывай, если что, потусим вместе. Хочешь – парня своего приводи.

Гэбби так и прыснула:

– Всем встречам встреча будет! Сложно поверить, что вы даже ни разу не виделись. Так необычно…

– О, мы виделись, – возразил Майкл, неохотно разжимая объятия. – И не один раз. К тому же я теперь тебя знаю, и если Джексон – твой особенный друг, то он уж никак не придурок.

– Ха. Это точно. – Гэбби заглянула ему в глаза. – Мы обязательно будем тебя навещать. Часто-часто. То, что ты для него делаешь… это…

– Брось, – отмахнулся Майкл, – не стоит. Разве я могу поступить иначе?

Гэбби кивнула и снова расплакалась.

– Ладно. Мы очень скоро придем. Ты только дай знать, где обретаешься, хорошо?

– А как же!

Напоследок – не умышленно, впрочем, – остался Брайсон. Они с Майклом обнялись и в обязательном порядке, как настоящие мужики, похлопали друг друга по спине.

– Люблю тебя, старик, – шепнул на ухо Майклу Брайсон.

Майкл коротко хохотнул, но Брайсон стиснул его еще сильнее.

– Нет, я серьезно. Я тебя люблю. Ты самый лучший друг на свете. Самый храбрый, самый безбашенный, самый забавный… лучший из лучших. Буду надоедать тебе с визитами каждый божий день.

Он отвернулся и отошел к двери.

– Брайсон! – окликнул его Майкл.

Брайсон, не оборачиваясь, махнул рукой и вышел из комнаты. Было неожиданно, однако Майкл понял друга. Прощание получилось идеальное.

Вот все и закончилось.

Смахивая слезы, Майкл подошел к открытому гробу и забрался внутрь. В одежде, чтобы никто не видел его обнаженным. Все равно это тело пролежит в симуляторе недолго.

Он закрыл глаза и позволил аппаратуре совершить чудо.

А когда через час или около того эти глаза снова открылись, через них на реальный мир снова взирал Джексон Портер. Гэбби его заждалась.

Процесс был болезненным.

Он напоминал втискивание через файрволы, только при этом мозг словно высасывала гончая. Тьму сменял ослепительный свет, тишина – чудовищный шум, металлический грохот и скрежет ногтей по асфальту.

Но, как и многие вещи в странной жизни Майкла, переход наконец завершился.

Боль отступила, от нее в теле осталось нечто вроде эха. Майкл не знал, чего ожидать, хотя думал о предстоящем обмене – думал каждую ночь весь прошлый месяц.

Где он окажется? В ячейке Улья? В самом Улье? Паря во тьме, как несколько раз до того? Или у портала? На какой-нибудь фабрике по переселению разумов?

Что хуже всего, он не знал, очнется ли вообще, однако в этом смысле все прошло просто супер.

Как ни странно, первым делом Майкл увидел над собой крышку симулятора вроде того, в котором оставил тело Джексона Портера. Человека, с которым его роднила почти никому не ведомая близость.

Зашипело, и крышка гроба приподнялась, от тела отошли нейропровода. Все казалось совершенно настоящим. Невероятно подлинным. А когда крышка откинулась, Майкл увидел Хельгу – она улыбалась ему, как улыбалась, наверное, Гэбби возвращению в явь Джексона Портера.

– Вот ты и дома, – сказала Хельга.

Майкл вместе с няней сидел на кухне, до отвала наевшись ее знаменитых вафель, а заодно яиц и бекона. Он наслаждался каждым кусочком, хотя и перестал быть человеком, снова сделавшись набором кодовых символов.

У него не было органов, а значит, ел он не по-настоящему.

Он был просто программой – сложной, и тем не менее всего лишь программой.

Если честно, Майкл не расстраивался. До того как Каин, Вебер и Путь вторглись в его жизнь, он наслаждался ею. И вот вернулся к прежнему состоянию; постепенно память о реальном мире померкнет, а «Бездна жизни» вновь станет ему родным домом.