Мария Вой: Дети Аллурии. Штурм

– Зачем он нам? – спросил он после недолгой паузы, не отрывая глаз от ее волос в своих пальцах. – Не мешай ему идти по своему пути. А у тебя путь свой, и никакой Стормара не должен решать за тебя. И я не буду. Я просто хочу помочь тебе освободиться, я помогу тебе найти твоих родных. Ну же, чего ты?

Тавни нерешительно топталась перед ним, чувствуя, как сбивается дыхание и голова, переполненная мыслями и переживаниями, словно погружается в вязкий туман.

– Обними меня, – мягко попросил Гриф, и несмелая улыбка осветила его лицо.

– Тавни! – прорычал сзади знакомый голос.

Гроулис, держа в искалеченной руке горящий факел, а в здоровой неуклюже зажав короткий меч, с ненавистью смотрел на Грифа. Тавни испуганно отпрыгнула от Грифа.

– Что здесь происходит? – спросил Гроулис. – Тавни, живо ко мне!

– Ты ей больше не указ, – устало сказал Гриф.

– А кто теперь указ? Ты?

– Никто. Она сама принимает решения.

– И что это за решение? Пообниматься с чужаком в темной библиотеке?

– Это ревность? – хихикнул Гриф без намека на веселье.

Гроулис одним прыжком оказался перед Грифом и взмахнул мечом в каком-то дюйме от его длинного носа.

– Решение – убраться подальше от Острова Отщепенцев с его ложью и бегством от всего настоящего, – терпеливо объяснил Гриф, поняв, что с Гроулисом в такой ярости лучше не шутить. – И ты тоже можешь этот сделать. Стать, наконец, мужчиной, а не полусонным сопляком. Это она предложила взять тебя с нами. На мой взгляд, тебе для Большой Земли не хватит ни манер, ни кишок.

Гроулис посмотрел на Тавни, смотревшую на них в тусклом свете фонарей, сжавшись от страха.

– Она как-то не выглядит особо решительной, – саркастично заметил он. – Тавни, а ты уверена, что это твое решение, а не его сладкие речи? Ты правда готова бросить меня и отца, чтобы отправиться неизвестно куда с этим драконом?

– Сколько еще ты собираешься прятаться за Стормарой, сопляк? – Наконец, Гриф тоже вышел из себя. Рычать он умел не хуже Гроулиса; на миг в его мимике появилось что-то собачье, неуловимо и странно похожее на выражение Соленого Пса. – Посмотри, что он с тобой сделал. Мало того, что ты урод, и он не потрудился даже тебя от этого избавить, так еще и трусливый, ленивый и невоспитанный мальчишка, витающий в облаках. А он тебе расскажет сказок, будь уверен! Что ты особенный. Что все это всегда знали, кроме тебя и нее. Потому что он вас берег. Я похож на слабоумного, Гроулис? Я хорошо знаю, о чем говорю, и ты сам чуешь, что я прав. Так ведь?

Гроулис смотрел на него, борясь с ненавистью и собственными сомнениями, которые со словами Грифа вдруг взбаламутились в нем, как ил со дна растревоженной реки. Он смотрел на Грифа, пытаясь прочувствовать самое верное решение, а тот гипнотизировал его. В свете факела Тавни вдруг впервые заметила, что левый глаз у него синий, а правый с шрамом, обычно прикрытый волосами – карий и странно тусклый, мертвый…

Гроулис встрепенулся, словно после полудремы, и швырнул факел в груду не расставленных по полкам книг и свитков – прямо за спину Грифа.

Библиотека мигом запылала. Высохшая бумага затрещала в жадном пламени. Огонь перекинулся на край плаща Грифа, опалил концы его волос, и в воздухе запахло паленым. Что-то зазвенело, зашипело и лопнуло, примешав новые резкие запахи – то были образцы подмастерьев алхимии. Дым быстро заполнял помещение, Тавни закашлялась, и прежде, чем она смогла отдышаться, Гроулис схватил ее за руку и потащил к выходу.

Огонь из окон библиотеки перекинулся на еще неубранные строительные леса, высушенные беспощадным летним солнцем. Тавни и Гроулис выбежали на улицу, где уже паниковал и бездумно носился народ. неся мешки с песком, ведра с водой и все, что могло бы утихомирить пламя. Подмастерья и мастера с громкими причитаниями путались под ногами, хватаясь за сердце.

– Гроулис, ты сумасшедший, – прохрипела Тавни на бегу.

– Сама виновата. Я предупреждал! – кинул он на бегу, и рывком подтянул ее к себе, заставляя бежать быстрее.

Они бежали по дороге к дому, и постепенно крики и шум переполоха позади становились все тише. Неожиданно на дороге откуда ни возьмись из сумрака вывалились двое стражей в полном облачении, Ива и Начальник Стражи – высокий, крепко сбитый человек с жестким лицом и бритой головой, покрытой старыми шрамами. Он встал прямо у них на пути, как живая гора, и скрестил руки на груди, показывая всю непререкаемость своих намерений.

– Гроулиш и Тавни Штормара, – шепеляво из-за отсутствия нескольких передних зубов возвестил он, – прошу прошледовать жа мной без глупоштей.