Яков Быль: Родственникам

Солнышко проснулось, встало.
И она, но всё же рано.
Вновь вздремнёт себя лаская,
И в работу, так желая.

Завтрак быстро наварганит,
И дела все сразу правит.
Спорятся в её руках,
Из сердечка жар в глазах.

В телефон немного брякнет,
И с соседками обмякнет.
Вдруг с лопаткой побежит,
Так и грядку сгородит.

Да и кустики поправит,
И племянника заставит,
Что ни будь соорудить,
Нечего стихи творить!

Так весь день и напролёт,
Что же тут за вертолёт?
Видно в ней струна такая,
Ты душа живая, – Таня!

Завела пружинку с детства,
Так и действует наследство.
Жизнь заставила – зовёт,
И с собой других ведёт.

Это ж, кто такая? – Таня.
Тётка просто, – вот какая!
В устремлении всегда,
Правда матка и дела.

Трудится, живёт летая,
Улыбается мечтая.
И грустит, – бывает так,
Но и борется, до «драк».

Трудно было, всё прошла.
Воин женщина, – смогла.
Отдышалась, превзошла,
Прямо Родины душа!

Купила девушка очки,
Они закрыли глаз огни.
Теперь стекляшки в мир глядят,
В них ночка спрятала свой взгляд.

Не видно искренности чувств,
И грусти, ласковых безумств.
Пропало то, что так любимо,
Что красоту с мечтой дарило.

Братишка Слава землю топчет,
Разъелся словно боровок.
В нём сало мысли все топорщит:
«Поспать бы, – лечь в свой уголок».

И в телевизор для сугрева,
И под него же захрапеть.
Такой теперь большой из хлева,
Что не объехать, ни присесть.

Живот от горла выступает,
И щёки со спины видать.
Зеркальная болезнь задела,
Не отыскать срамную снасть.

А ест не много – всё кастрюлей,
В желудке видно червячок.
Прожорливый, сметает пулей,
С улыбкой, где живёт восторг.

А если грустно, то буробит,
И просит огоньку поддать.
Смесь ядерную очень любит,
«Отвёртку», ёшь её и в мать!

Тогда у братика «веселье»,
Весь растопырится, как «Царь»,
Глаза стекляшками живеют,
И язычок во всём главарь.

Такое вытворяет – страсти!
Без умолку несёт «букварь».
Видать бесовские напасти,
Не знаю, как назвать, но тварь.

Послушаешь! «Надолго» хватит,
И убегаешь, как сверчок.
Юрк в щелочку, а то накатит,
Кто знает, что за дурачок?

Немного насладится «песней»,
И на диванчик храпака.
Да так, что Ада песня лестней,
Ну, а на утро маята.

Как сыч сидит, упёршись в телик,
Молчит набычившись бычок.
Чуть вякнет, и опять глазеет,
Ну, а потом весь на толчок.

Вот так и тешится утроба,
С работы, а потом домой.
Так день за днём, и так до гроба,
Почто же так, голубчик мой?

Погасли свет, и нет улыбки,
Куда всё кануло, ушло?
Сам, – только ты – твои ошибки,
А с этим солнышко зашло.