Алексей Щуров - Покойница для куклы. Мир Корпорации

– Ты всю мебель перебьешь, – снова улыбнулся Икол. – Что оставишь Корпорации на память о себе?

– Не собираюсь ничего оставлять! Я возьму от нее все, что смогу и даже больше, чем смогу.

Икол ухмыльнулся.

– Пусть будет так. Возьмешь больше, чем сможешь унести. Даже свое прошлое подберешь.

Наконец, он обулся, накинул пальто и, ни слова не говоря, вышел.

Подушка ударилась об закрытую дверь.

Хейдвиг пришлось расставлять все по местам и убирать осколки.

Потом – душ, завтрак, записная книжка, мастерская и ни одного клиента за день.

Следующий день прошел точно так же.

На третий день пришел Икол, молча положил на прилавок карточку и оставил Хейдвиг одну.

Все повторялось, будто это был однообразный сон, не допускающий изменений.

День девятый Хейдвиг встретила на кухне за столом и с раскрытой записной книжкой. Было шесть утра, когда ее начал безжалостно пытать будильник. Все нейроны ее мозга откликнулись бешеным криком, и его нельзя было вырубить, даже нажав на кнопку будильника. Они хотели растерзать ее на части, взорвать мозг. Успокоительные и обезболивающие не помогали, клетки мозга словно сговорились выкрикивать слова той кошмарной считалки, особо выделяя последнюю строку, о которой Хейдвиг совсем забыла:

– Хватит! ПРЕ-КРА-ТИТЬ! ЗАМОЛЧИИИИТЕ!!!!!! –выла на всю кухню Хейдвиг. Но мозг продолжал пытку. Ей казалось, что считалку выкрикивают не куклы, а кто-то другой, и не много голосов, а четыре, один из которых – ее собственный, декламирующий последнюю строку этого бреда.

– …А ты кровь нам дать сюда пришла ? – кричало ее сознание все громче и громче.

Все закончилось также внезапно, как и началось. Хейдвиг тяжко дышала, ее лицо было в холодном поту. Она почему-то лежала на столе, ее руки покрывала темно-красная жидкость, так похожая на кровь. Ее конечности продолжало бить, как будто от тока. Почему – не помнила. Слабость прошла быстро. Хейдвиг спустилась со стола, встала на ноги и поплелась в ванную мыться. Затем Хейдвиг протерла стол губкой и облегченно вздохнула. Все закончилось. Но в голове ничего не осталось.

Хейдвиг с трудом заварила чай и сделала к нему сандвич. Есть и пить после такого не хотелось. В животе ощущалась тяжесть. Еда подступала к горлу, не желая перевариваться, чай плескался в желудке, угрожая прожечь его стенки насквозь. Ощущения обострились до болевых, заставляя Хейдвиг балансировать на грани между сознанием и безумием. Неудачное движение – и чашка с недопитым чаем упала на пол, чай потек и сформировал силуэт куклы. Его контуры напоминали Хейдвиг что-то знакомое, но сейчас она не могла вспомнить, кто или что бы это могло быть.

Опять пошла в ход тряпка, но тут начали раскрываться двери, и знакомый голос, насвистывавший простенький и вместе с тем ненавязчивый попсовый мотив, вплыл в кухню. Икол застал Хейдвиг в таком виде: на коленях, с грязной тряпкой в руках, бледную и дрожащую.

– Так-так, вот чем мы занимаемся, вместо того, чтобы накраситься, привести себя в порядок и быть готовой, – сказал он, насмехаясь над видом Хейдвиг. – Ты забыла, какой сегодня день?

Она медленно выпрямилась, и, хотя голова все еще шла кругом, резко проехалась грязной тряпкой, с которой еще капал чай, по самоуверенной морде Икола.

– Знаю, сегодня экзамен, но я в таком состоянии его не сдам. Я не знаю, что со мной происходит, почему каждой ночью я вижу всякие кошмары. Пока не было ни одного клиента, кроме этой ненормальной парочки. А эти чудища на полках… Я не могу спокойно смотреть на них. Они меня пугают, доводят до животного страха…

– Тупые отмазки, – твердо ответил Икол. – На твое счастье, Работодатель В не сможет присутствовать и поручил мне провести всю процедуру. Еще не открывалась?

– Нет.

– Хорошо, потому что сегодня у тебя много писанины. Записную книжку я забираю, с этого момента она тебе больше никогда не понадобится.

Икол подошел к столу, закрыл книжку и спрятал в своем кожаном портфеле. Оттуда он вытащил толстенный сегрегатор, так набитый бумагами, что его невозможно было закрыть. От одного вида этого монстра канцелярского производства Хейдвиг едва не потеряла сознание, но Икол отбросил папку, подхватил свою подопечную и усадил ее на высокое сидение. Потом сунул ей в руку карандаш и достал из папки первый листок, на котором была напечатана такая форма: