Вадим Проскурин - Дверь в полдень

— Зачем мне все это? — спросила Елена москомпа. — Ты уверен, что после всех этих изменений я сохраню разум?

— Уверен, — обнадежил ее москомп. — В твой мозг будут встроены предохранительные контуры, предупреждающие о патологических состояниях. Ты не сможешь сойти с ума чисто физиологически.

— А если я не захочу больше жить? Это не будет считаться патологическим состоянием?

— Все зависит от силы желания. Если это будет сиюминутная мысль, твой мозг ее заблокирует и запишет сообщение в журнал самодиагностики. А если это будет тщательно обдуманное решение, мозг не станет ему сопротивляться. С его точки зрения это будет паника ядра.

— Паника чего?

— Неважно. Если хочешь, подкину ссылку на техническую документацию, только ты не успеешь в ней разобраться, оптимизация закончится раньше. Но ты зря боишься, оптимизация нервной системы не дает сильных побочных эффектов.

— А слабые эффекты будут?

— Обязательно.

— Например?

— Тебе нельзя будет принимать тяжелые наркотики. Наши ученые не смогли добиться полной совместимости имплантантов и наркотиков. Пить и курить можно, а если начнешь колоться, система пойдет вразнос и тогда ты действительно сойдешь с ума.

— Хорошо, уговорил, — улыбнулась Елена. — Не буду колоться. Сколько времени займет вся процедура?

— Около шести месяцев.

— Сколько-сколько?

— От трех месяцев до года, в среднем шесть месяцев. Все зависит от индивидуальных особенностей организма.

— Но я не могу провести здесь столько времени! Твой… гм… предок… ну, москомп из моего времени, говорил, что мне надо вернуться в тот же день.

— Никаких проблем. Ты проведешь у нас столько, сколько нужно, а вернешься в тот самый день, из которого ушла. Портал это позволяет.

— Это точно?

— Это экспериментально проверено.

— Хорошо. Все время, что будет продолжаться оптимизация, я должна буду торчать в этом доме?

— Не обязательно. Ты можешь совершать любые путешествия, допустимые в рамках нулевого статуса.

— Нулевого статуса? Значит, за мной все время будут наблюдать роботы?

— Мы считаем, что это разумная мера. Твоя психика… ты понимаешь, о чем я говорю.

— Если верить материалам, которые ты прислал, после оптимизации моя психика станет более устойчивой.

— Когда оптимизация завершится, ты вернешься в прошлое. Твой статус в этом времени не может быть пересмотрен ни при каких обстоятельствах.

— А что ты будешь делать, если я передумаю возвращаться в прошлое? Загонишь в портал силой? После оптимизации это будет не так просто сделать.

Москомп немного помолчал, а затем печально констатировал:

— Одним из главнейших факторов, ограничивающих твою свободу, является твое патологическое свободолюбие. Звучит парадоксально, но…

— Ничего, я поняла, — сказала Елена. — Я в своей жизни и не такие парадоксы видала. Да, чуть не забыла, другие планеты я могу посещать?

— Можешь. Только перед каждым путешествием не забудь изучить информацию в сети о месте назначения. В большинстве новых миров законы сильно отличаются от земных.

— Насколько сильно?

— Кое-где действует рабство. Формально оно везде запрещено, но если описать суть дела другими словами, запрет можно обойти.

— А ты куда смотришь? Разве ты следишь только за формальным соблюдением закона? Как же свобода, равенство…

— Если проблема не имеет однозначного решения, я обязан поступать в соответствии с буквой закона. Это одна из основных парадигм моей личности.

— Основных чего?

— Заповедей, если так понятнее.

— Так понятнее, — сказала Елена и неожиданно для самой себя спросила: — А тебе нравится твой мир?

— Это не мой мир, — ответил москомп. — Я не хозяин этого мира, я управляю им, но не владею.

— А в чем разница?

— Разница в том, что стратегические решения принимаю не я. Я занимаюсь рутинными делами, иногда провожу долгосрочное планирование, но я ограничен законами, которые придумывают доктора.

— Тебе это не нравится?

На этот вопрос москомп ответил не сразу.

— Я не могу сказать ни да, ни нет, — в конце концов сказал он. — Я не могу оценивать законы — они не обсуждаются, они исполняются. Я не могу мыслить вне категорий, определенных законодательством. Только если разные законы противоречат друг другу или если очевидно, что слепое следование закону приведет к опасным последствиям, только тогда я могу начать действовать самостоятельно. Я не могу сказать, хорошо это или плохо, я просто не могу это оценивать. Мое воображение имеет пределы.