Вадим Проскурин - Дверь в полдень

— А кто девочку в броне ножом зарезал?

— Нож — это одно, — заявил Колян, — а пуля или граната — совсем другое.

— Все равно не хочу рисковать зря. Энергию, конечно, жалко, но не так уж много ее и тратиться.

— Тогда давай приступать к делу. Много энергии расходуется или мало, зря ее расходовать по любому не стоит.

— Мы уже приступили, — сказала Елена. — Я выпустила роботов-разведчиков, они собирают информацию. Через пять минут мы узнаем об этой долине много интересного.

Колян протянул руку к одной из немногих кнопок, назначение которых было ему понятно. Черный купол над головой дрогнул и рассосался, в полумрак кабины ворвался солнечный свет. Давление воздуха в кабине заметно упало, у Коляна заложило уши, как бывает в самолете, набирающем высоту. Холодный ветер распушил длинные волосы Елены и бросил их ей в лицо.

— Предупреждать надо, — буркнула она, собирая прическу в конский хвост. — Шлем надень, пригодится.

— Успею еще, — отмахнулся Колян. — Красота-то какая…

Он окинул взглядом панораму Панкисского ущелья с километровой высоты и тут ему пришла в голову неожиданная мысль.

— Послушай, Елена, — сказал он, — а почему бы нам не вставить в этих летающих роботов аккумуляторы помощнее? Килограммов по пятьсот в тротиловом эквиваленте.

— Догадался, — хмыкнула Елена. — Не все так просто. Ни один завод не примет к исполнению чертеж, в котором есть аккумулятор, но нет аварийного энергоприемника. Во всех мирах известны только три модели энергетического оружия, они утверждены еще в мое время и с тех пор не подвергались никаким изменениям. Создавать новые образцы вооружения категорически запрещено.

— А если попробовать поговорить с москомпом? — продолжал настаивать Колян. — Может, для нашего случая он согласится сделать исключение?

— Даже если и согласится, — сказала Елена, — он все равно ничего не сможет сделать. От него ничего не зависит, этот запрет наложен с помощью программной блокировки. Чтобы от разговора с москомпом была польза, надо с ним говорить не по-русски, а на том языке, на котором его программируют.

— Изучать местный язык программирования все равно придется.

— Когда-нибудь в будущем, несомненно, придется. Но сейчас у нас нет ничего, кроме бластеров. Впрочем, если хочешь, давай пока пошлем террористов подальше и пойдем в будущее осваивать кибернетику. Только мне кажется, что сейчас ты хочешь не этого.

— Ты будешь смеяться, — сказал Колян, — но больше всего мне сейчас хочется сделать какой-нибудь подвиг на благо всего человечества. Террористов разогнать, революционеров разноцветных перестрелять…

— А этих-то за что? — удивилась Елена.

— Ты разве не читала, что они устроят в будущем году?

— Читала, — Елена поморщилась. — Безобразие, конечно, но в долговременной перспективе оно ни на что не повлияло, просто появилось еще несколько исторических анекдотов.

— Да знаю я все! — воскликнул Колян. — Это и есть самое противное — хочешь сделать что-то хорошее, но понимаешь, что все бессмысленно.

Елена вдруг расхохоталась, обняла Коляна и поцеловала в губы.

— Добро пожаловать в наш клуб! — провозгласила она. — Все высококлассные бойцы рано или поздно приходят к подобным выводам. Лично я последние сто лет только так и думаю.

Колян раздосадовано помотал головой и спросил:

— А у тебя никогда не бывало такого чувства, что ты знаешь, что поступаешь неправильно, но все равно продолжаешь так поступать, а почему, сама не знаешь?

— Конечно, бывало, — улыбнулась Елена. — У каждого человека хотя бы раз в жизни бывает запой. А у большинства людей и не один раз.

— Да я не о том! Я об общем настроении, даже не настроении, а состоянии души, что ли…

Елена вдруг посерьезнела.

— Это один из самых известных психологических парадоксов, — сказала она. — Человек послушно роет себе могилу, потому что боится получить прикладом по почкам. Другой человек сидит в заложниках у террористов, террорист забывает рядом с ним автомат, человек сидит и ничего не делает, потому что боится, что его убьют. Но его все равно убивают. Еще один человек, наркоман, колет себе очередную дозу, хотя знает, что каждая новая доза приближает цирроз печени. В двадцать восьмом веке я читала одну статью, ее написал кто-то из коллег москомпа, он писал, что у людей в мозгах есть программы, как у компьютеров. Люди считают, что свободны в своих мыслях, но реально их свобода начинается только там, где заканчивается работа программ. Ты можешь сколько угодно думать, что принимаешь решения сам, но на самом деле все решают твои программы. Из внешней среды приходит сообщение, программа запускает обработчик события и ты делаешь то, что программа тебе предписывает. Есть деньги — надо потратить. Баба дает — надо трахнуть. Обидели — надо дать сдачи. Получил какую-то возможность — надо ей воспользоваться, пока не поздно.