Вадим Проскурин - Киберволки

— Рассказывай, — сказал я.

— Что рассказывать? — Леша состроил удивленную физиономию.

— Для начала расскажи про Очаково, — подсказал я. — Вчера менты опечатали склад с пиратскими дисками, принадлежащий одной из наших фирмочек. Наружка говорит, что продукцию еще не вывозили. Я полагаю, сегодня утром у вас планировали операцию?

— Нет, — Леша помотал головой, — вывоз дисков обеспечивает крыша, мы планировали, куда их потом девать.

— И куда?

Леша вытащил из внутреннего кармана пиджака трехдюймовую дискету и положил ее передо мной. Я посмотрел на Лешу с неудовольствием.

— Болванку пожалел? — спросил я. — Не прочитается — обижусь.

— Прочитается, — заверил меня Леша. — Только сегодня отформатировал.

— В который раз?

— В первый. На прошлой неделе запечатанную коробку в столе нашел.

— Ну, смотри, — сказал я. — Когда поступила информация о складе?

— Сегодня.

— Только сегодня? Не врешь?

— Не вру, — заверил меня Леша. — На совещании Федотов говорил, что у вас было маски-шоу, но я думаю, что это не наша работа. Если бы шоу организовали наши, совещание провели бы заранее и не пришлось бы все организовывать в такой спешке. Просто кто-то наверху вовремя узнал, какой хороший случай подворачивается, и подсуетился.

— С чего такая уверенность? — поинтересовался я.

— Если уж начинать войну, то первый удар должен быть массированным, — сказал Леша. — Так не делают — один склад захватили и тут же успокоились.

— Может, не успокоились? Может, у вас в верхах что-то еще планируется?

— Тогда тем более глупо. Вы ведь тоже не дураки, все остальное уже наверняка попрятали. А один склад для вас — тьфу. Ваге Гургенович не идиот, чтобы насмерть ругаться с Цодиковым из-за каких-то двух миллионов. Если из-за каждой мелочи идти на крайние меры, то очень скоро начинается конкретная уголовщина.

— Уголовщина уже началась, — сообщил я. — У нас одного человека убили. Убийство явно заказное и мотив понятен — товарищ слишком много знал.

Леша вытаращил глаза и разинул рот.

— Кого это? — спросил он.

— Ты его не знаешь. Он не из руководства, обычный сотрудник, просто знал слишком много.

Леша вдруг нахмурился.

— На что это ты намекаешь? — подозрительно спросил он. — Что я тоже слишком много знаю?

— Да бог с тобой, к тебе претензий нет, — заверил его я. — Просто ты сказал, что может начаться уголовщина, а я тебе говорю, что она уже началась. И мне это не более приятно, чем тебе.

— Убили наши? — спросил Леша.

— Убили не ваши, убили киллеры. Заказали, я полагаю, ваши — больше некому. Но ты лучше вот что скажи. Допустим, склад вы разграбите, диски продадите. Что будет дальше? Налет на завод? На офис? Убийство Цодикова? Убийство меня?

— Да ничего не будет! — воскликнул Леша. — Я тебе уже второй раз говорю, а ты все не понимаешь. Я специально у Федотова спрашивал, что планировать на будущее, а Федотов ясно сказал — акция разовая, ничего планировать не надо.

— Ну ладно, допустим, — сказал я. — На этой дискетке все записано? Я имею ввиду, еще что-нибудь есть, чего там нет и что я должен знать?

— Вроде нет, — сказал Леша. — Но ты учти, я никаких деталей не знаю. Мое дело — раскидать груз по точкам, а все остальное — уже не мое дело.

— Понял, — сказал я. — Если будут вопросы, я тебе еще позвоню. А пока бывай.

Я положил на стол запечатанный бумажный конверт, встал и пошел к выходу.

Дискета прочиталась без проблем. Деталей предстоящего разграбления склада на ней не было, но общая схема была ясна. Завтра утром к опечатанному складу подъезжает две-три ментовские машины, «Газель» с грузчиками и одна большая фура. Грузчики загружают фуру, она под охраной прибывает на Очаковский таможенный терминал, там ее разгружают, сидюки распихивают по десяти «Газелям», которые разъезжаются по точкам в соответствии со схемой, содержащейся на дискете. Потом вся операция повторяется еще дважды.

Я попытался дозвониться до полковника Рогачева из ОБЭП, но телефон не отвечал, ни городской, ни сотовый. Маскируется, гад, увидел на определителе, кто звонит, и не снимает трубку. Неужели все так плохо?

Я доложил полученную информацию Василию Дмитриевичу, тот немного подумал и неожиданно предложил провести силовую операцию. Мне показалось, что я ослышался.

— Как вы это себе представляете? — спросил я. — Как можно угнать фуру, которую сопровождают пять вооруженных ментов? Они же сразу поймут, кто на них наехал, от нас мокрого места не останется. По-моему, у нас нет другого выхода, кроме как смириться с потерями, в конце концов, три миллиона — не так уж и много. Кстати, — до меня только сейчас дошло, — агент говорил о двух миллионах.