Ольга Славнейшева - Святая Грета

— Тебе жаль его? — повторил Клайс свой вопрос. В его глазах была тревога.

— Останови их! — вырвалось у Греты. Шаман упал на колени, держась за кол прямо перед собой, пряча за ним лицо. Теперь его лупили булыжниками по спине. Камни отскакивали, падали на дно ямы, стучали друг об друга. Лодри и Крэш пристрелялись, они метали камни, почти не промахиваясь.

— Клайс, пожалуйста… — прошептала Грета, сжимая его руки. — Останови их…

— Тебе жаль его? — еще раз спросил Клайс. — Или ты влюбилась в Бродягу? Так? Отвечай!

Теперь он сам держал ее за руки, с силой сжимая пальцы.

— Ты говорила с ним во сне, — с усмешкой добавил он. — Я все слышал.

— Клайс!..

— Ты не хочешь смотреть, как его бьют, но тебе предстоит большее… Ты любишь его? Да?

— Ты сошел…

— Давай, обмани меня!.. Наври мне, что он тебе безразличен! Заставь меня в это поверить!.. И тогда я оставлю его в живых!

— Ты сошел с ума…

— Ты никогда не сможешь меня обмануть, — грустно улыбнулся Клайс, отпуская ее руки.

— Хватит! — крикнул Пол, наблюдавший за Шаманом.

Но Лорди все же успел бросить в яму еще один камень.

Лорди и Крэш вытащили Бродягу на поверхность и бросили к ногам Пола. Пол шевельнул его носком ботинка, потом пинком перевернул на спину. Бродяга был без сознания. Его подхватили и поволокли к Фундаменту. Бонга и Алдыбей умчались вперед на велосипедах, разведывая, все ли спокойно, остальные пошли пешком.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — поинтересовался Пол, задерживая шаг.

— О чем? — устало спросила Грета.

— О нем, — Пол кивком головы указал на Шамана, которого тащили по дороге Лорди и Крэш. — Ты странно себя ведешь. Ты с нами или как?

— Я не хочу в этом участвовать, — вздохнула Грета. — Я против того, чтобы убивать из удовольствия.

Пол улыбнулся.

— Просто я должен быть уверен в тебе. В тебе и в остальных. Честное слово, мне не хочется этого делать!

— Ты заигрался, — сказала Грета.

— Это не игра, — ответил Пол, глядя ей в глаза. — И ты это знаешь. Я не буду тебя заставлять, Грета.

Ты можешь просто уйти.

Грета осталась. Шамана распяли, намотав на запястья цепи, свисавшие с потолка. И Пол повторил, поглядывая в сторону Греты, что сейчас самое время уйти всем тем, кто ссыт или тайно сочувствует Бродягам. Идиотов не нашлось, и тогда, выждав для приличия несколько долгих минут, Пол велел Лорди закрыть дверь. Потом взял ведро, шагнул к Бродяге и окатил его водой, а когда тот пришел в себя, ударил ведром по лицу, снизу вверх, так, что Шамана качнуло на цепях.

— Ты слышишь меня, — констатировал Пол, становясь перед Шаманом. — Хорошо… Именем Святой Инквизиции, я приговариваю тебя к смерти.

— И за что же? — Шаман поднял голову. Волосы, намокшие от крови, скрывали его лицо, но он не был напуган, это видели все.

— За что? — оскалился Пол, поворачиваясь к аудитории. — Бонга, напомни мне, в чем заключаются пять смертных грехов?

Послышался смешок.

— Нельзя убивать, нельзя колдовать, нельзя предавать, нельзя красть и нельзя лгать! — выпалил Бонга.

— Твою мать! — срифмовал Юнит под дружный смех. Кто-то заопладировал. В подвали было темно, лучи трех фонариков освещали только Шамана и Пола, главных действующих лиц этой драмы.

Остальные были всего лишь зрителями.

Остальным предстояло всего лишь смотреть.

Юнит подошел к Полу, в его руке что-то звякнуло.

“Велосипедная цепь”, - догадалась Грета.

Пол взял у него цепь, и, как хлыстом, вытянул Шамана по ребрам. Тот дернулся от боли, закачался на цепях. Пол подозвал Лорди и передал ему цепь.

— Ты знаешь, что тебе делать.

Лорди ухмыльнулся. Во взгляде загорелся садистский огонек.

— Я приговариваю Шамана к смерти за колдовство, — объяснил Пол.

Лорди взмахнул цепью, и Грета вспомнила, как свистел хлыст в руках ее отца. Лорди был гораздо сильнее Пола, его удары рвали кожу, выбивали воздух из легких, и тогда из горла Бродяги вырывался крик.

— Я предлагаю всем вместе выбрать способ казни, — продолжал Пол. — Наиболее оптимальный вариант. Мы — одна банда, и каждый имеет право высказать свое мнение. А пока мы будем его пытать, до тех пор, пока он не признается в колдовстве!

Монахи одобрительно загудели. Послышался шорох обертки — Бонга собирался перекусить.

“Как в кино”, - подумала Грета. “Но они не виноваты, они не ведают, что творят, потому что на них на всех — тень Дракона… Они прокляты, и я вместе с ними…”

Бонга развернул бутерброд и впился в него зубами, не отрываясь от зрелища. Бродяга бессильно обвис, его голова моталась в такт хлестким ударам. Кровь текла по его обнаженной груди, и брызги летели прямо на зрителей.