Ольга Славнейшева - Святая Грета

Там они притормозили, чтобы отдышаться и подождать кого-нибудь из своих.

Небо над храмом было высоким и чистым, от вчерашней непогоды не осталось и следа. Солнце, яркое, как летом, поднималось все выше, по асфальту бежали ручьи. Воробьи, прыгая вдоль ограды, распевали во всю глотку свои весенние песни, стараясь, кто кого переорет, и в тревожной тишине, охватившей город, это звучало особенно дерзко.

Грета вдохнула побольше воздуха, наполненного запредельной свежестью первых весенних дней, и ей захотелось смеяться. Она вскинула руки, закружилась на месте, потом посмотрела на

Клайса и остановилась, такое у него было лицо.

— Ты двигаешься гораздо лучше, чем вчера, — подозрительно заметил Клайс.

— А, — махнула рукой Грета. — Уже все прошло! Спрей Пола здорово заживляет.

— Не то, — покачал головой Клайс. — Все это странно. Ведь я видел, что с тобой было… Ты ничего не хочешь мне сказать?

Грета поглядела на него с непониманием.

— Что сказать?

Он отвернулся. Шаги патруля вспугнули веселых воробьев, птичий гомон затих, и стало слышно, как над крышами проносится ветер. Потом показался и сам патруль — Легионеры, чеканя шаг, шли мимо храма, они были закупорены в броню и вооружены энергетическими пушками.

Клайс проводил их равнодушным взглядом и снова посмотрел на Грету.

— Раньше у тебя не было от меня никаких тайн.

Она промолчала.

Он ждал какое-то время, потом провел по лицу рукой, убирая отросшую челку назад.

— Я все понял, — вырвалось у него вместе со вздохом.

— Ты понял — что? — переспросила Грета.

Он молчал. На его лицо легла печать отрешенности, легкая, как утренняя тень.

“Я никогда не смогу бросить его”, - подумала Грета, и в носу защипало от слез. — “И Пола — тоже. Прости меня, Бродяга…”

— А вот и Бонга, — Клайс постарался, чтобы его голос звучал, как всегда, и у него это получилось.

Бонга заметил их, побежал к паперти, лавируя между встречными пешеходами. По его округлившимся глазам было видно — он знает что-то такое.

— Вы уже в курсе? — спросил он полушепотом, оглядываясь по сторонам. — Упал “Архангел”!

Прямо с орбиты! Говорят — орбитальные неполадки, но я слышал, что его протаранил спутник!

— Подслушал разговор родителей? — спросила Грета.

— Нет, по радио сказали! — насмешливо протянул Бонга. — По радио только печальную музыку передают… Я слышал, что “Архангел” упал на какой-то город…

Пол, неслышно подкравшись сзади, схватил его за плечо.

— Распространение слухов в военное время приравнивается к измене, — сказал он. — Привет, Клайс! Уже в курсе?

— Насколько это возможно, — хмыкнул тот.

— Тогда слушайте сюда, — Пол сделал таинственное лицо. Грета, Клайс и Бонга невольно придвинулись поближе.

- “Архангел” потерял управление в результате столкновения с орбитальной станцией одного из гигаполисов Конфедерации и упал на территорию противника.

— А на самом деле? — спросила Грета.

— На самом деле? — переспросил Пол.

— Его сбили ракетами?

— Про это мне не ведомо. Может, и так… Ну что, пойдем?

— Алдыбея ждать не будем, да? — набычился Бонга.

Пол поглядел на часы.

— Хорошо, — вздохнул он. — Ждем ровно пять минут. Тебя это устраивает?.. Клайс, у тебя точно все в порядке?

— Лучше некуда! — заверил его тот, мрачно улыбаясь.

Когда пять минут подходили к концу, Алдыбей примчался на своем велике, растрепанный и запыхавшийся даже больше, чем всегда. Его черные глаза тревожно блестели, он напоминал встопорщенного воробья. К раме велосипеда крепился новенький блестящий костыль. Тяжело дыша, Алдыбей не смог ответить ни на один из вопросов. Тогда Пол взял у него велосипед, передал оторопевшему Бонге, зачерпнул пригорошню талого снега и намазал ледяной кашицей Алдыбею лицо.

— Что ты делаешь?! — тут же выпалил Алдыбей, полностью приходя в себя.

— Что случилось?

— А вы не знаете?!

— Тише! Говори тише. Что тебя так напугало, Наследный Принц?

Грета прыснула, Бонга заржал в полный голос, как и всегда, когда кто-нибудь называл его друга “Наследным Принцем”. Но Алдыбей не обратил на это никакого внимания. Друзья встревоженно переглянулись.

— Рассказывай, — приказал Пол.

— У нашего дома — траурная доска, на ней — портрет соседа… На шесть лет старше нас… — заговорил Алдыбей. — Он был на “Першероне”. Его мама — подруга моей мамы. Ее забрала полиция… Потом они ходили по соседям. Меня ни о чем не спрашивали, а подслушать не удалось. Потом я взял велик, поехал сюда… Наш квартал оцеплен, куча Церковников…