Уильям Гибсон - Распознавание образов

– Никаких следов. Моя мать уверена, что он погиб. Они у себя на Гавайях получают от него сообщения – на кассетах, где записан белый шум.

– Черт, западло, – говорит Дэмиен с таким простым и неприкрытым участием, что ей хочется его обнять. – Представляю, как тяжко.

Она кивает, отхлебывает кофе из стаканчика.

– Еще проблемы со страховкой. Но это, наверное, вопрос времени.

– Ты сама веришь, что он погиб?

– Я с самого начала не сомневалась. Не знаю почему.

В ярко освещенной урбанистической пещере пахнет кофе, уютно шипит пар, посетители стоят в очереди у стойки. А за окнами сеет дождь и снуют целеустремленные пешеходы.

– Так ты работаешь на «Синего муравья»? – Дэмиен снял для них несколько рекламных роликов; Кейс слышала, что Бигенд был в восторге от его работы. – В Токио тоже?

Она отворачивается от окна.

– Они меня вызвали, чтобы определить, годится ли новая эмблема. – Кейс называет имя фирмы, и Дэмиен кивает. – А потом все повернулось неожиданно...

– Как я понимаю, не лучшим образом.

– Да, не лучшим. Ты не спросил, зачем я поменяла замки.

– В самом деле, зачем?

– Потому что приходили гости. Незваные. Когда меня не было дома.

– Кто-то взломал замок?

– Нет, замки были целы и даже заперты. И вообще ничего не сломано. Может, у кого-то остался ключ?

– Вряд ли. Я с такими вещами не шучу. Поменял замки сразу после ремонта.

– Еще они ковырялись в твоем компьютере. – Она вспоминает, как Бун проверял ее «Айбук».

– А что толку в нем ковыряться? У тебя есть подозрения, кто это мог быть?

В его голосе больше любопытства, чем возмущения. Вернее, вообще нет возмущения. Кейс сразу заметила бы, она хорошо его знает. Дэмиен испытывает к людям какой-то абстрактный интерес: его занимают поступки, а не причины.

Кейс рассказывает про Доротею, прожженную куртку и азиатских шлюх. Про то, как она поменяла замок, как второй раз встретилась с Доротеей. Про рисунок Мишлена и про куклу, подвешенную к дверной ручке.

– Постой, постой. Ты ведь об этом никому не говоришь!

– Не говорю.

– А кто еще знает?

– Ну... ты. Потом еще пара близких друзей. Три-четыре бывших парня, которым я сдуру рассказала. Один психотерапевт. И еще два психолога.

– А зачем ты летала в Токио?

– Бигенд хочет найти автора фрагментов.

Кейс внимательно следит за выражением его лица. Дэмиен принадлежит к людям, на которых магия фрагментов не действует. Наверное, это связано с его профессией: не зритель, а создатель, сам делает фильмы.

– Зачем ему?

– Трудно сказать. Он полагает, что за этим стоит что-то новое, очень большое. И хочет захватить это в самом начале.

– Значит, у тебя новый контракт с «Синим муравьем»?

– Нет, Бигенд называет это партнерством. Лично с ним. И есть еще один человек, американец по имени Бун Чу. Консультант по безопасности компьютеров.

– Бунчу?

– Два разных слова. Бун Чу.

– И что, уже есть успехи?

– Пока только досада. Думаю, если бы не временн ая разница, которая все притупляет, у меня уже развилась бы паранойя.

Кейс вкратце рассказывает о своих токийских приключениях, сосредоточившись на Буне и мнимых итальянцах и опустив подробности насчет Таки и Капюшончика.

– Ну ты даешь! Что, скорлупу ему расколола?

– Да нет! Я его боднула, разбила лицо.

– Я это и имел в виду. Здесь так говорят. По крайней мере раньше говорили. Удивительно! Не думал, что ты на такое способна.

– Я и сама не думала.

Вокруг сидят люди с мокрыми, небрежно сложенными зонтами. Болтают, читают газеты. Какой-то уроженец Глазго с умопомрачительным акцентом заказывает четверной кофе. Дэмиен и Кейс одновременно улыбаются.

– Ну а у тебя что происходит? – спрашивает она. – По уши погрузился в проект? И в своего продюсера?

– Угу. Иногда думаю, лучше было переспать с ее отцом. Старый новый русский, из первой волны. Поднялся на мародерстве, обирая труп советской экономики. Конечно, это временная ситуация, долго не продлится. По валовому национальному доходу Россия до сих пор шла вровень с Голландией, но теперь ситуация изменилась. Новые русские выползают на свет: официально регистрируют фирмы, исправно платят налоги. Они поняли, что так можно заработать еще больше. Путин ведь не случайно говорит о себе, что он юрист. Он и ведет себя, как юрист. Однако отец Марины – представитель старой школы. Именно это нам сейчас и нужно. Отогнать от раскопок местную милицию, договориться с людьми, которые отвечают за землю...