Уильям Гибсон - Страна призраков

Рука мужчины самостоятельно раскрыла телефон и поднесла к уху.

– Алло? – повторял неизвестный мужчина. – Алло?

– Vy oshiblis’ nomerom , – ответил Милгрим по-русски.

– Net, ya ne oshibsya , – произнес собеседник вполне отчетливо, хотя и с легким акцентом. Датчанин, должно быть. – Vy gde?

– V Tyuringii .

Милгрим захлопнул сотовый, но тут же открыл его и поспешил отключить.

Рука потянулась за второй в это утро таблеткой, что было вполне логично, если учесть обстоятельства.

Мужчина убрал телефон обратно в ящик, уже сожалея, что взял его с собой. Надо будет избавиться от этой находки.

Он взялся за книгу и собирался отыскать заложенное место – главу, посвященную маркграфу Фридриху Укушенному [187], – когда перед глазами неожиданно возникла площадь Святого Марка. Это было в прошлом октябре. Милгрим беседовал с Фишем у дверей магазина подержанных грампластинок. Внутри на стене, за стеклом витрины, висел черно-белый женский портрет... Откидываясь на подушки, мужчина припомнил на миг имя той певицы и даже сообразил, где совсем недавно видел ее лицо.

А потом принялся за чтение.

– Неплохо. – Бобби откинулся в кресле, немного расплескав свой второй «писо мохадо», и уставился на верхушку здания Бигенда через шлем Холлис. – Впечатляют размеры.

Журналистка мысленно поразилась тому, какое невероятное действие оказал на молодого человека Инчмэйл. Она все-таки угадала: Бобби оказался его фанатом, но совершенно не ожидала столь благотворного успокоительного эффекта. Хотя, возможно, отчасти сыграли роль пять дней, миновавшие с памятного «выстрела по деньгам»; к тому же Гаррет и старший мужчина давно испарились.

Только Тито еще оставался в стране, как по чистой случайности узнала Холлис, – по крайней мере этим вечером. Они повстречались в галерее магазинов, смежной с «Четырьмя временами года», куда переехала Холлис, когда Бигенд прилетел из Лос-Анджелеса.

Спутник Тито – вероятно, его старший брат, – носил прямые черные волосы до плеч, разделенные аккуратным пробором. Мужчины успели нагрузиться покупками в раздутых пакетах. Тито журналистку заметил, в этом не могло быть ошибки, он даже улыбнулся, но сразу же повернул в соседний зал, захламленный фирменными брендами. «Вот и все», – подсказал ей внутренний голос.

– Люблю, когда нет лишних деталей, – сказал Инчмэйл. – Ну просто ранний Дисней.

Бобби снял шлем и отвел белокурую челку со лба.

– Но это не Альберто, как ты вчера хотел. Если оставить все в его руках, он подобрал бы такие текстуры, что никаких «ужастиков» не нужно.

Чомбо положил шлем на стол.

Они сидели за уличным столиком возле бара на Мейнленд, куда журналистка первым делом отправилась вместе с Инчмэйлом и Хайди после возвращения.

– А твои «Болларды», – произнесла Одиль с ударением на втором слоге, – они уже видели?

– Только фотографии, – ответил Рег.

Узнав от бывших соучастниц по группе о том, как Бобби бросил локативных художников из Лос-Анджелеса и как Альберто лишился своего Ривера, Инчмэйл быстро сообразил, что делать, и подкатил к молодому человеку с видеопредложением от «Боллардов». Песня называлась «Я застрелил Диснея», и Рег выделял ее среди всего, что собирался продюсировать в Лос-Анджелесе. Бобби предстояло стать режиссером, а проекту – покорить сцену, представить локативное искусство широкой публике на время, пока шлемы вроде того, которым пользовалась Холлис, находились на стадии бета-теста. Чтобы наверняка убедить Чомбо вернуться к оставленным обязательствам, Инчмэйл прикинулся горячим поклонником Альберто. При ловком посредничестве Одиль дело пошло как по маслу. Осталось уговорить Бобби восстановить на новых серверах и прочие незаконченные проекты, что он и сделал.

Хайди вернулась к своему окутанному тайной браку на Беверли-Хиллс. Поначалу Одиль была безутешна. Впрочем, успешная сортировка компьютерных материалов, охватывающих творчество по меньшей мере дюжины художников, за компанию с Чомбо помогла ей прийти в себя. По всей видимости, француженке-куратору это занятие дало ощущение серьезного достижения и карьерного скачка. Но и нельзя сказать, чтобы Одиль проявляла уж очень явное рвение. Она по-прежнему проживала у Бигенда, в то время как Холлис перебралась в «Четыре времени года», в соседний с Инчмэйлом номер.

Рассказ о видеоклипе, снятом Бобби для «Боллардов», с восторженного одобрения Филиппа Рауша стал частью еще не готовой статьи для «Нода».