Дэвид Марусек - Счет по головам

— Большое спасибо, мар Харджер. Не могу передать, как много это для меня значит.

— Пожалуйста, мар Пост. До свидания. — Я выключил изображение, надел шлем и вернулся к страданиям. Но присутствие посторонней в доме мешало мне. Я жил как тролль, не брился и не отшелушивал кожу. Хорошо хоть Попрыгунчик был любителем чистоты. Я предоставлял ему полную волю, лишь бы он не пускал своих уловителей в мою мастерскую.

— А, вот вы где, — раздался позади женский голос. Map Пост входила в банкетный зал собственной реальной персоной. — У вас очаровательный дом. — Она окинула взглядом пыльный зал, где за эти годы скопились тюбики из-под краски, высохшие палитры, сотни прислоненных к стенам полотен, бухты кабеля, техника всякого рода. Не считая Джин.

Я взвился со стула, точно пойманный на месте преступления, и накрыл портрет куском ткани, но она уже успела кое-что разглядеть.

— Но это же… — Она и теперь не сводила глаз с холста. — В этой картине есть что-то необычное, мар Харджер. Дайте, пожалуйста, взглянуть еще раз.

— Нет! — отрезал я, взбешенный ее назойливостью. — Она еще не готова для показа.

Мой тон немного ее пристыдил.

— Жаль. Я бы очень хотела на нее посмотреть, когда она будет готова.

— Приму это во внимание. — Меня тревожила мысль, что моя Джин когда-нибудь предстанет на всеобщее обозрение, хотя это с самого начала входило в мой замысел.

Под взглядом мар Пост я засмущался и снял шлем с головы. Мне вдруг почудилось, что я голый, но нет: как раз в этот день на мне был рабочий халат, и я с торжеством его подпоясал. Это напомнило ей о цели ее прихода.

— Надеюсь, я не очень вас беспокою, — (как же, не очень), — но время у меня ограничено, а ваш слуга не слишком-то расторопный. В противном случае я ни за что не стала бы к вам вторгаться.

«Ври больше», — подумал я.

Сейчас она выглядела не такой старой, скорее моей ровесницей, разве что кожа у нее сильно увяла. Ее платье хорошо подходило для званого вечера, вот только на мой она несколько запоздала. Она стала объяснять, зачем ей так спешно понадобилась рыба, но я не слушал. Она потерла свою руку, и оставшийся на коже розовый след особенно остро напомнил, что она здесь реально. Я уже и не помнил, когда находился в одной комнате с человеком из плоти и крови. Это потрясло меня до головокружения, и мне пришлось сесть.

Она уселась рядом без приглашения, продолжая, как птичка, щебетать о каких-то неизвестных мне людях и о товарах, доставленных не по адресу. Я даже и не пытался следить за сюжетом. Мне чудился запах ее духов — галлюцинация, разумеется. Обожженные теряют всякое обоняние. Потом я сообразил, что она сидит очень близко ко мне. Мастикой я не мазался, воздухообменник был выключен, но она и не думала зажимать себе нос.

— Вы не чувствуете моего запаха? — перебив ее, спросил я.

— Нет, не чувствую. Как и вы моего, правда, мар Харджер? Я смотрел на нее, онемев. Одно слово, два сапога пара.

— Ну так что же, — сказала она, нарушив молчание, — вы окажете мне такую услугу?

Я, не слушая, искал и находил в ней признаки обожженной. Едва заметный глянец от мастики на коже, огнеупорная подкладка платья.

— Либо ведите меня в свою кладовую, мар Харджер, — засмеялась она, — либо гоните вон. Если я не получу мою рыбу через пятнадцать минут, то сгорю синим пламенем. И уж вы-то должны понимать, что в моем случае это не просто метафора.

Я послушно пошел с ней на кухню — вернее, последовал за Попрыгунчиком, потому что не мог вспомнить дорогу. Мы сидели в пустом уголке шеф-повара, а мой слуга показывал нам находящихся в стазисе рыб в натуральную величину — мерлана, палтуса, камбалу, лосося, акулу.

— Есть еще морские моллюски, ракообразные и млекопитающие, — добавил он.

— Нет, Попрыгунчик, спасибо. Он любит рыбу, но я не помню, какую именно. Что там еще водится в море?

— Сельдь, угорь, пикша, макрель, барракуда, — в непонятном мне порядке стал перечислять Попрыгунчик, — минтай, морской язык… — И так далее, и так далее.

— Сколько человек будет у вас за столом? — перебил я его, желая внести свою лепту.

Она нахмурилась, поняв, что я не слушал ее рассказ.

— Двое… или один.

— В таком случае вам подошла бы вот эта камбала или хек.

— Да… Размер, конечно, — разумный критерий, но я выбираю скорее сердцем.

— В этом вы абсолютно правы. Сердце с режимом экономии не считается.

Тут она в первый раз улыбнулась, и я увидел, что она хороша собой.

— Раз я не могу вспомнить, какую рыбу он любит, придется последовать вашему совету, мар Харджер, и руководствоваться размером. Вот эта акула мне подойдет. — И она указала на самую большую рыбину в моем косяке акул.