Андрей Вичурин - Байт II. Блуждающие лабиринты Гиннунгагапа.

- Мать?

- Нет. Просто Муза. Диана стихи не любит. Даже про любовь. Она, вся такая целеустремленная, а стихи – для неудачников, которые вместо денег, производят на свет сопливые рифмы. Она напрямую об этом не говорила, но, не раз давала понять намеками, чтобы меня ненароком не обидеть.

- И ты бросил писать, только потому, что ей это не нравилось?

- Нет. В один из дней, я вдруг вспомнил, что давно ничего не писал. Попробовал. Ничего не писалось, и самое печальное, - уже и не хотелось. Не хотелось, чтобы написалось. И я, перестал даже думать об этом. Вот, как-то так…

- Жаль, наверное, могло что-нибудь получиться.

- Нет, не жаль. Могло или нет, неизвестно. А так, все время, которое я потратил бы на стихи, я потратил на доработку Мира. О чем, совершенно не жалею, не смотря на то, сколько проблем он принес и еще принесет. А знаешь, налей-ка мне чайку, - он протянул чашку. – А то за разговорами, мы о нем совсем забыли!

В тишине допили обжигающий ароматный напиток.

- Скажи мне, тебя называют Создателем, Творцом, - начал я. Мне было интересно, что он сам думает по этому поводу.

Он промолчал, ожидая продолжения.

- Говорят, что ты ушел. Решил передохнуть, перед тем, как создавать следующий мир.

- Все намного прозаичнее. Я не ушел, - меня ушли. И у творцов, есть могущественные недоброжелатели, - он улыбнулся.

- А насчет новых миров, - мало ли? Вдруг, захочется чего-то новенького? Все может быть. Но, с полной уверенностью, могу сказать тебе одно – пока Мир в опасности, ничего такого, творить я не буду! По крайней мере, нового! – рассмеявшись, сказал он.

- Как это - знать, что есть целый мир, который без тебя не появился бы на свет, что он развивается, осознает себя?

- Я не смог быть рядом с тобой, когда ты делал первые шаги, начал разговаривать, читать, пошел в школу… Но, думаю – все точно так же, - он снова улыбнулся. – Блин! Я себя ощущаю столетним дедом! Никак не осознаю, что так может быть! Ты мой ребенок, и Мир – мой ребенок. А я сам еще не вырос! Как я могу к вам относиться? Я вас, просто люблю, и никому в обиду не дам! Никому! Ну, что? Вместе? - он протянул мне ладонь.

- Вместе! – я протянул ему свою руку, на которой лежал перстень с семилучевой звездой.

- Что это? - Всеслав осторожно, двумя пальцами взял артефакт и покрутил перед глазами, рассматривая. Тот радостно заискрился короткими лучами, обволакивая его руку всеми цветами радуги. – Ого!

- Он тебя признал! – удовлетворенно констатировал я, вспоминая слова Аксиньи. – Это тебе подарок, от одной загадочной ведуньи. А зачем? При встрече, думаю, расскажет.

Прошло три дня.

Три дня сибаритства и гедонизма.

Мы, рожденные в нищете, выросшие в стесненных жилищных, финансовых, инфраструктурных, политических, моральных и прочих неблагоприятных условиях, просто дорвались до совершенно невозможной халявы.

Как поступили бы Вы, если все, доступное к пожеланию, появлялось бы в ту же секунду?

Так и все мои товарищи. Почему бы не пожелать?

Устоять было трудно, да и нужно ли? Поэтому мы пробовали, все чего не пробовали в прошлой жизни. Не тронутым оказалось только то, о чем мы не знали или не смогли вспомнить.

Мне, кроме дегустируемых в неограниченных количествах деликатесов, не нужно было ничего. Леха же, запросил полный комплект одежды фирмы «Lee Cooper», от майки до куртки и комплект обуви, от вьетнамок, до ботинок, той же фирмы. Не знаю, какая любовь связывает его с этим английским брендом, спрашивать не стал. Только посоветовал взять дополнительно несколько единиц нижнего белья и носков, а то по одной паре, как-то маловато. Так он и сделал.

Точно так же поступили и Макс со Степаном. Они вчера выбрались из открывшихся капсул совершенно здоровыми, новенькими и розовокожими, как будто не тронули их рваные осколки, крупнокалиберные пули и сложные переломы. После коротких приветственных обнимашек, первым делом набросились на разносолы, наколдованные в автоповаре, обрадованной их благополучным возвращением, бывшей медсестрой. Потом Леха, постоянно перебиваемый возбужденной Настей, поведал о последних событиях и прочем, ожидающем нас всех в скором будущем. Улыбки сползли с их, минуту назад еще счастливых лиц. Решение принимать предстояло серьезное, и по старинной славянской традиции, все решили прибегнуть к помощи универсального антидепрессанта - советчика.