Александр Тюрин - Яйцо Чингисхана или Вася-василиск

— Догадываюсь.

— Ты у нас о многом догадываешься, но ничего не знаешь. Бегаешь от нас, ищешь для кого-то молодой месяц. Зачем тебе это нужно?

— А как мне от вас не бегать? Не вы ли шарахали мне по нервным цепям, когда я выходил с работы или пытался отклониться от маршрута в метро? Не вы подослали мне этого Аристотеля? Не вы выбивали из-под меня стул и зондировали мне мозги? Не вы посадили меня в подвал? Не ты собирался прикончить меня там. А, Саид?

— Отвечаю по порядку. Если бы собирался, то прикончил бы. Мы пытались понять, почему ты не такой как все, в чем причина твоей патологии.

— У меня патология, а у тебя что? Ты же вылетел в виде звездочки из какого-то там канала.

— А и говорю, патология у тебя, дорогой. Надо же — такие видЕния у человека. — уверенно произнес Саид, а Академик агрессивно добавил. — Глюколов форменный, токсикоман, мозги, наверное, клеем «Момент» провоняли. Недавно тут вскрывали одного, так доктора-патологи одуревшие потом ходили полдня.

— Тихо, Денис. — притормозил его Саид. — Разве так можно с больным человеком?

А Василий, увы, понимал сильную уязвимость своей позиции, особенно по части бредовых видений.

— Так по чьей же я милости глюколовом стал и умственным инвалидом? У меня и так психика ослабленная была, с тараканами, а вы еще додавили, садисты. Что вы вообще с моими нейронами сделали, если у меня в голове сплошной Голливуд?

— Мы только слегка контролировали тебя, ненавязчиво защищали. Не давали влипнуть в неприятную историю, что в итоге, кстати, и произошло.сказал Саид доверительным тоном. — Послушай, Василий, мы не хотели, что бы твое нездоровье было использовано кем-то в низменных корыстных целях.

— Да он как сопля, — заметил Академик про Василия, — кто вытрет, к тому и присохнет.

— А у вас какие-такие цели? — уколол Василий. — У Виталия-то Мухамедовича, который в виде Мехмета Айдина пережевывает Франкфурт, который на Майне?

Сказал это Василий и пожалел. Он понял, что после того, как раскрыл известную ему информацию, Саид не отпустит его живым, и уже тем более здоровым.

— А, Вася, значит, нафаршировали тебя спасители-избавители. Образ врага уже и так готов. Между прочим, это бундесвер раскурочил город Франкфурт вакуумно-вихревыми боезарядами. А те воины сопротивления, которые заняли там несколько зданий, просто хотели привлечь внимание жирных и сытых к голодным и обездоленным. Среди них, кстати, не только мусульмане были.

Видно было, что человек-утес не по бумажке эти слова выучил, уверен он, что не из прихоти, а за правое дело головы всяким васям отрывает.

— Голодные и обездоленные вместо кассетных ракет лучше купили бы себе бутербродов. А дедушки и бабушки нынешних жирных и сытых тоже были голодные и обездоленные, только меньше трахались и больше работали. Ты знаешь, что немецкий крестьянин до двадцатого века спал не со своей фрау, а в коровнике — дабы ничего с буренками не случилось. И вообще не надо меня в политику втравливать.

— С кем разговариваешь, Саид? — упрекнул Академик. — У него в башке мыслишки только насчет своих монеток. Маленькая у него головенка, худая.

— И у тебя в голове мыслишки насчет моих монеток, — огрызнулся Василий.

Денис уже направился к нему, чтобы вмазать, но Саид остановил своего помощника по пыточным делам. Дескать, если уж я сам лютость свою подавляю из-за воспитательных причин, то и тебе, сопляку, зверствовать не дам.

— Не надо горячиться… Все будет хорошо, Аллах вразумит тебя, Василий, но сперва пошлет испытание.

После этих слов Саид отошел в сторону как будто расстроенный, а Академик обратился к Василию самым мирным деловым голосом:

— Мы все хотим узнать, что это наворочено здесь: драконы, змеи, яйца, члены. Право первооткрывателя у тебя, ты будешь наш Амундсен и Колумб, потому что у тебя какая-то якобы полезная патология. Берись за яйцо, хватай и дергай.

— Я буду ваш Сусанин и Роберт Скотт. Поэтому готов уступить право первой ночи.

— Да нет, только после вас. — зажеманничал Академик. — Программисты вперед, писатели за ними.

Китайские военные возбужденно залопотали. Один из них вложил в казенник своего пистолет-пулемета синюю пулю — значит струйная. Такая не пробивает тело, а расплющивается и впрыскивает в него психопрограммный препарат для отключения воли. Первый раз такие пули были применены в Гонконге для подавления не слишком мирной демонстрации антипекински настроенных студентов. Пять минут поработали пулеметы-струеметы и под команду громкоговорителей пять тысяч студентов оперативно построились в колонны и отправились до конца своих дней ковырять навоз в отдаленных сельских районах Синьцзяна.