Александр Тюрин - Яйцо Чингисхана или Вася-василиск

— Ну что с тобой творится, Вася? — ее голос был стопроцентно заботлив. — Во-первых, надо меньше курить…

Она пригасила свет, чтобы комната была менее заметна шальным снайперам и распахнула окно, за которым летели к земле толпы водяных капелек, заодно выкинула наружу неоконченную пачку сигарет.

— Во-вторых, пить и есть надо вовсе не эту гадость.

— Ну, пить пророк запретил, — криворото усмехнулся горе-программист,учитывая гарем из малолетних жен, это можно понять.

— В-третьих, не говори того, чего не понимаешь. У них был в первую очередь духовный брак.

— Ну, это само собой. И во время забав возносились духовно на воздуся… Асия Раисовна, я вам, наверное, надоел, завтра съеду, поищу комнату поближе к этой чертовой работе. Да уж, достала меня такая работенка. Обменял бы ее с удовольствием на лесоповал.

— Зря ты со мной не делишься, Вася. Я же тебя вроде и подбила на нее.

— Да вы тут ни причем. У меня личностный, совершенно экзистенциальный кризис, связанный с общей недоразвитостью.

Он поморщился, потому что подступила тошнота и голова загудела.

— Накушался, значит, Васенька. Это по-русски, — несмотря на неодобрительные слова, действия были ласковые. — Вон весь в каких-то красных черточках.

Он даже не обратил внимания на ее слова, чувствуя общую неловкость.

Она подошла к нему и запустила свои чистые пальцы в его засаленные всклокоченные волосы. Вначале кожа головы зачесалась, но ладони были мягкие, теплые и как будто успокаивающие.

Василий прикрыл глаза и открыл их, когда действительно полегчало. Перед глазами были и шея, и грудь Асии Раисовны в значительно расстегнутом халате. Немалые округлости сейчас спокойно лежали под фланелью, слегка натягивая ее в районе сосков. Зрелые выпуклости хорошо сохранившейся немолодой женщины. Зачем это, зачем?

А при повороте глазных яблок вниз были видны ее коленки, конечно, круглые и гладкие.

Василий сглотнул слюну — где-то гурьбой побежали гормоны — более того, в нижней части живота вне зависимости от сознания оживились плоть и кровь.

Ни-зя, ай-ай-яй. Она же как будто родня.

— Ну, прижми головушку, так лучше будет, — женщина как будто не чувствовала опасности момента. Или словно провоцировала ее.

Голова одним виском легла на ее грудь, рука Асии Раисовны потерла другой висок.

Лежать на теплом и пухлом было приятно, от ее ладони шла какая-то легкость вначале без эротического фактора, потом все более возбуждающая. Тяжесть уходила из мозга, глаз и жил.

Прямо перед носом была прикрытая одним слоем мягкой ткани выпуклость соска. Рука его легла на талию Асии Раисовны — так как будто было удобнее прислоняться. Халат еще больше распахнулся, щека его заелозила по голой коже во впадине между двух главных элементов бюста. Желание прислониться сочеталось с нарастающим желанием присосаться, войти, проникнуть, вклиниться, ворваться. А потом разорвать и взорвать.

Все прошло совершенно автоматически. Он увидел лиловое небо и оранжевую вспучивающуюся землю, шипящую и извивающуюся грязь. Он знал, что любовь завершится смертельным поединком. И тот, кто победит, устроит из трупа побежденного любовника уютное гнездо для воюющих и пожирающих друг друга лярв. Те личинки и личинки личинок, которые уцелеют, прогрызут высохшую оболочку и вылезут наружу в Большой мир, чтобы встретиться, может быть, через сто лет. Но опять-таки для войны. Друг с другом или с кемто еще.

Василий с каким-то звериным урчанием опрокинул Асию на кровать, халат разошелся, оголив добротную мякоть. Он почувствовал каналы, спешно прорастающие в его теле, один из них понес буйную пробойную силу, нацеливая ее на вход в женский организм.

Но напрягшийся «прибор» был перехвачен ее рукой. Ладонь сжалась, и все тут же вылетело из него, как из тюбика.

Василий, матюкнувшись, опустился на диван, а Асия Раисовна вылетела из его комнаты, как воздушный шарик под порывом ветра.

Несмотря на разрядку, все тело было в напряжении. Василий поискал свой экстраморфин, но, похоже, Асия Раисовна выбросила заветный пакетик вместе с пачкой сигарет. Он хлебнул из бутылки с надписью «Водка язвенная». Потом стал собирать конструктор юного сексиста, но не хватило терпения, и «пожилой сексист» с яростью разбросал детали по комнате. Решил было покурить, но за сигаретами надо было двигаться в прихожую, где в кармане куртки лежала пачка «Екатерины Великой».

Дорога вела мимо ванной. Дверь выглядела незапертой, за ней плескалась вода. Бабья мякоть была там.