Александр Тюрин - Яйцо Чингисхана или Вася-василиск

Корень этот относился к чужеродной структуре, но все равно стало очень больно. Василий, не успев огорчиться, увидел над собой стебель, уходящий в небо. Он мигом поднялся по нему вплоть до самого цветка, состоящего из семнадцати разнокалиберных Пузырей.

И тотчас из-за сильного натяжения одна за другой стали рваться волокна и канальцы стебля. Он ощущал постоянное падение, и страшное головокружение, и тошноту. И одновременно что-то отчаянно сопротивлялось внутри Василия, доставляя все большую боль, которая не имела никакой привязки к телу, но вонзалась в центры ощущений. Из-за этого он закручинился, завыл, застонал, а взгляд его потемнел.

Вскоре в темноте осталась лишь одна мерцающая ниточка, кроме нее он ничего не различал.

Он двинулся по этой ниточке, становясь маленьким и незаметным. Боль закрасилась приятными, хотя и странными ощущениями. В конце концов он усох, стянулся в точку, он пришел туда, откуда когда-то явился, откуда пророс и выплыл, где не было ни времени, ни пространства, ни боли, ни мысли, ни привязанности, ни хорошего, ни плохого, ни «ты», ни "я"…

Освободившись от мрака, он понял, что лежит на одеяле, постеленном поверх еловых лап, рядом с небольшим костерком.

Боли не было, только сильная слабость. Над ним склонялось лицо Умай. Круглое и светлое как луна.

— Посторонняя душа свернулась в тебе до размеров пшеничного зерна и соскользнула к отверстию тазовой кости. Если ты ее не разбудишь, она таковой и останется. Более того, через три года ее втянет и поглотит душа твоей плоти, которая там живет.

Василий никогда не был любителем экзотики: африканок, вьетнамок, француженок… Ему всегда нравились тощие крашеные под блондинок девушки, что, конечно, было неоригинально и плоско. Но сейчас ему крепко пришлась по душе эта толстомясая азиатская ведьма.

Зарубка 4. (лето-осень 2001 г., Западная Сибирь — Москва) «От каждого по способностям, каждому — по ушам»

На следующий день после возвращения из тайги Василий снова отправился в медпункт. Сканер благополучно проработал всю неделю, пока пациент отсутствовал. То есть, проработал бы, кабы не сдох на неделю дизельгенератор.

Когда Василий снова встал перед прибором и повернул к себе экран компьютерного монитора, он еще не знал, чем завершится процедура, и приготовился сильно расстроиться.

Впрочем,перед зеркалом он уже убедился: красные прожилки исчезли с лица, спины, груди и живота. Вокруг самого Василия тоже было нормальное пространство, без всяких прожилок, каналов и незримых троп, а взамен симфонического пения окружающей среды вернулись прежние тоскливые звуки скрипящих дверей и лающих собак.

Василий провел сканером вдоль всего организма, пристально глядя на экран компьютера: и никаких тебе следов той самой ящерной структуры. Лишь довольно бодрая окраска в районе желудка — ну да это гастрит.

Василий увеличил разрешающую способность сканера — и опять ничего не засек. Подумал было о технической неисправности и прогнал тесты — сплошной окей. И только, когда запустил софт гиперсканирования, обнаружил небольшое зернышко между крестцом и отверстием тазовой кости — вот и все, что осталось от «ящерки». [3]

А следом подумалось, что это зернышко — возможно, вполне естественная врожденная деталь его тела, он же не доктор. И вообще, наверное, многое из того, что он «увидел» и «услышал», надо отнести на счет экстраморфина, водки, супчика из мухоморов и варева, которым угощала Умай. Дьявольское ведь получилось сочетание продуктов. Ну да, именно экстраморфин — исток всего это бреда, в котором теперь не разберешь, где правда, таинственное природное явление, а где наглый глюк. А красные прожилки — это просто дерматит, а всякие низкотемпературные структуры, сидящие внутри тела, — это просто неисправности сканера, или сбои программного обеспечения.

Развенчав все недавние ужасы, Василий утопил остатки экстраморфина в первом же туалетном очке. А потом был недельный запой, далее охота, рыбалка, и снова все повторилось, то есть, запой, охота, рыбалка. Так пролетел месяц в чисто мужских радостях. В конце концов прилетели то ли геологи, то ли зоологи в голубом вертолете. Эти люди уходили в тайгу, а обратно аппарат летел порожняком и пилот был согласен взять попутчика, развлекающего его пустопорожними разговорами.

И пришлось Василию вспомнить о том, что он хороший семьянин, и возвращаться домой, в Питер, где он ожидал получить большую взбучку от жены, сопровождаемую быстрым прикладыванием ладоней к его щекам. Но рукоприкладства не получилось. Жена, и папаша, и сынок, все отвалили по холодку за кордон на постоянное место жительства. Какая-то бумага, на которой Василий расписался, не глядя, где-то с полгода назад, оказалась документом об отсутствии имущественных претензий к супруге.