Сергей Трищенко - Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений

Я поворачивал карту и так, и эдак, то отдаляя, то приближая к глазам и вдруг замер. Мне показалось, что... Не может быть! Ну а, собственно, почему не может? Если я и в самом деле сумасшедший. Или если Вика существует на самом деле и умеет так изощренно издеваться. Да нет, Вика тут совершенно ни при чем, а все подстроил дракон: и разрушил замок, и нарисовал карту. Но вот когда?

Я еще раз отодвинул карту от себя и постарался охватить ее одним взглядом, не концентрируясь на отдельных деталях.

Да, так оно и есть: сомневаться не приходилось. Может быть, я не запомнил точно — я видел ее всего лишь один раз и поэтому не уверен, что запомнил хорошо, — но общее ощущение было именно таким: карта напоминала... нет, это форменная ерунда! И все же ни на что другое она не походила.

Карта напоминала фигу дракона, заполняющую весь экран телевизора-тарелочки!

— Что такое? — переполошился Юнис, глядя на мое побледневшее лицо. Но не мог же я им признаться!

- Где-то я уже видел эту местность. Может быть, в вещем сне, — соврал я, возвращая карту сэру Жеральду. — Надо бы снять еще пару копий — на всякий случай. Пусть будет у каждого.

Сам я понимал, что пожелание мое абсурдно: я запомнил карту сразу и у меня больше не было необходимости смотреть на нее, но по логике событий оно представлялось разумным и потому сэр Жеральд повел Юниса наверх в библиотеку, а я, сославшись на желание запастись свежей водой, вышел во двор и принялся крутить ручку ворота, тупо глядя в глубину колодца.

«Заодно и коней напою», — подумал я, видя перед глазами колышущуюся фигу дракона — карту.

Показалась бадья.

Я подтягивал ее с опаской. Как бы в ней не оказалось какого-нибудь сюрприза: маленького дракончика, зеленой жабы или гранаты-«лимонки». Но мои опасения были напрасными: в дубовой бадье плескалась чистейшая питьевая вода и я с удовольствием напился сам, напоил коней, заправил все фляги, а немного согревшийся остаток вылил на голову — чтобы прийти в себя. Можно было и целиком облиться, но мы так вымокли под дождем, что больше не хотелось.

Из замка вышли сэр Жеральд и Юнис. Последний нес в руках две карты, скатанные рулончиками.

— Выбирайте любую, сэр Леон! — выпалил он с каким-то напряжением, протягивая мне обе.

— Да какая разница! — я взял правую.

Юнис облегченно вздохнул и свою спрятал — видимо, на ней имелся скрытый дефект или помарка, и ему было стыдно. А я свою развернул.

— Куда поедем, доблестные сэры? Предлагаю сюда, — я ткнул пальцем в ближайший от нас белый замок. — И от красной черты недалеко. Если дракон действительно пролетал здесь, там его мог увидеть кто-нибудь, кто сможет рассказать нам об этом событии.

Рыцари согласились со мной, мы вскочили на коней и поскакали по выходящей из ворот замка и поворачивающей налево дороге...

Кони скакали по неплохой полевой дороге и я подумал, что каждое время удивительно гармонично: полевые дороги очень хорошо ложатся под копыта коней, а вот на асфальтовых или на булыжных кони чувствовали бы себя неуютно: больно копытам. Зато асфальтовые хорошо ложатся под автомобильные колеса. Эпоха — это все, в совокупности, а не одна деталь, хотя обычно что-то одно считается символом эпохи.

Но езда на коне — совсем не то, что на автомобиле. Пусть дорога не так быстро несется навстречу, но ощущение упругого сопротивления ветра трудно почувствовать в автомобиле, пусть и в открытом кабриолете. Единства с природой не будет. Может, нечто подобное еще можно ощутить на мотоцикле но не на сумасшедших скоростях и без щитка... И желательно без рева мотора, заглушающего прочие звуки.

Стук копыт создавал удивительное ощущение. Вокруг — природа, конь — природа, я сам — природа! Предстоящая жизнь кажется долгой и удивительной. И хотя я — всего лишь скопление электронных импульсов внутри Викиного компьютера, постоянно перемещаемых с одной микросхемы на другую, опускающихся на мгновение в файл подкачки, выпрыгивающих с лучом строчной развертки на экран монитора... но сейчас я ощущал себя настоящим человеком.

Если мир предстает перед нами сквозь набор сигналов — тех же электрических сигналов! — от наших органов чувств, то не все ли равно, чем он является на самом деле: настоящим ли миром или же виртуальным? Особенно если я воспринимаю его именно как настоящий, реальный мир?

Не все ли равно, по какому адресу прописана эта зеленая трава, каким алгоритмом задается солнце и по какой формуле рассчитан топот копыт, если трава приятно радует глаз своим цветом, солнышко тепло пригревает, а копыта бьются в унисон с твоим сердцем? И пусть, если присмотреться, острые травинки пырея представляются набором торчащих единичек, а круглые листочки спорыша — ноликов, от этого они не становятся хуже: острые точно также колют ладонь, а круглые — гладят, как если бы они росли где-нибудь в лесах Подмосковья или Рязанщины.