Сергей Трищенко - Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений

— Поскакали быстрее! — заторопился Юнис, но сэр Жеральд сурово оборвал его:

— Коня загнать хочешь? А потом где запасного возьмешь, у кузнеца? С тупым наконечником? Сам ты...

Мы возвращались шагом, чтобы дать коням отдохнуть, решив, что если нас не обнаружат на месте, то сразу с соревнований не снимут, а разрешат выступить позже. Это ведь не финал, в конце концов.

Лишь однажды мы остановились — попить газированной водички, которая газировалась довольно-таки оригинально: из больших кожаных пузырей. Газ пробулькивал снизу множеством мелких пузырьков в большую бронзовую чашу, из которой продавец черпал правой рукой с зажатым в ней ковшиком, а левой периодически поддавливал пузырь с газом.

— Чистая прохладная газированная вода! — кричал торговец.

— С сиропом? — поинтересовался Юнис.

— А как же, — с готовностью отозвался торговец, плеская в чашу из небольшой бутылочки ярко-зеленую жидкость.

— А сироп какой? — поинтересовался сэр Жеральд.

— Тархун, — уточнил торговец, указывая на торчащие за его спиной метелки этого растения.

— Лошади будут пить? — спросил я, решив внести в диалог элемент неожиданности.

Торговец опешил.

— Бу... будут, наверное, — выдавил он из себя, округлив глаза.

— Три ведра, — заказал я.

Лошади выпили с удовольствием, и потом долго облизывались и пускали из ноздрей зеленые пузыри — торговец не пожалел сиропа.

Мы вернулись на ристалище. Здесь стало еще больше лопнувших подпруг, поломанных копий... ну и всего остального.

Мы заняли покинутые места. Здесь словно ничего и не изменилось: по-прежнему о чем-то сзади бубнил, возмущаясь, рыцарь с зеленой веткой, по-прежнему лорд-сенешаль объявлял новых бойцов, сэр Жеральд возился с дракомпасом, а мы с Юнисом оглядывали трибуны и ложи.

— Принцесса! — снова воскликнул Юнис, хватая меня левой рукой. Правую он вытянул в сторону центральной трибуны.

— Где? — машинально спросил я.

Ситуация повторялась. Требовалось во что бы то ни стало сбить ее: мне нe хотелось второй раз скакать по полю и наблюдать косарские упражнения Юниса. Надо было что-то сделать: громко захохотать, запеть петухом, сделать «колесо» на трибунах... Но для начала я просто спросил:

— А у тебя, случаем, не галюники? Он не понял.

— Ну, глюки, — пояснил я.

— По-немецки «глюк» — значит «счастье», — печально заметил он, но уже намного спокойней, продолжая смотреть в ту сторону и не опуская руки.

— Да знаю я, — отмахнулся я.

Но тут вскочил с места и сэр Жеральд.

— Дракон! — объявил он. — Стрелка наконец-то успокоилась!

— Где? — спросил я.

Сэр Жеральд указательно вытянул правую руку, продолжая глядеть на дракомпас.

Я посмотрел на правые руки сэра Жеральда и Юниса и мне стало нехорошо: они обе указывали на одно место. Принцесса — дракон? Гм, что-то подобное уже было... Опять? Или... они просто находятся рядом? Он что, прилетел участвовать в турнире? Как один участник, или сразу как три — если считать по головам? Или решил извращенно съесть принцессу при большом скоплении народа?

— Пойдем, — сказал я. — Будем надеяться, что все разъяснится. Мы поднялись по центральной трибуне к главной ложе. Нас не хотели пускать два похожих на интегралы лакея.

— У нас срочное дело к принцессе Викальде, — сухо сообщил я. Заодно и проверим: она ли это?

— Как доложить? — еще сильнее склонился один лакей, чуть ли не превращаясь в ноль.

— Серж-Леон де Альгвазил, граф Сен-Викийский... со товарищи.

— Вас приказано пропустить незамедлительно! — прошелестел он, с подобострастием глядя на меня. Хоть что-то хорошее я поимел от «знакомства» с Викой. Правда, пропускают только здесь и только к ней.

— Они со мной! — указал я на Юниса и сэра Жеральда, сомневаясь, что он правильно понял мое «со товарищи». — Это мои друзья!

Лакей еще ниже склонился в поклоне, хотя ниже, казалось, было уже некуда.

Принцесса сидела у барьера ложи и смотрела на поле, на котором один незадачливый боец выбил из седла другого незадачливого бойца и при этом сам не удержался на коне и упал.

— Какая прелесть! — восторженно воскликнула принцесса и захлопала в ладоши.

Хотя она не отрывала глаз от поля, я сразу же узнал ее — она ничуть не изменилась. Да и сильно ли человек меняется... за две недели? За месяц? Мне показалось, что я давно потерял счет дням — да я и не вел его никогда.

В ее облике все осталось прежним: и лицо, и прическа, и даже платье, усеянное крупными бриллиантами — как будто не отрывала она от него куска и не писала на нем отчаянное послание о спасении...