Пэт Кэдиган - Чай из пустой чашки

— Увидимся где-нибудь, когда-нибудь, — сказал он и направился к выходу, огибая столики.

— Нет, если у меня все получится, — пробормотал японец, провожая его взглядом. Он шел навстречу своему новому открытию или удачной игре, а может, просто привычной сутолоке. Единственное, в чем был уверен японец: белый продаст капсулу первому же сосунку, с которым столкнется на улице, а в костюме станет мастурбировать над своими фантазиями.

Ну и что. Ему-то уж было все равно, с тех пор как ушли они из его жизни, его мира, изо всех его миров. Или наоборот.

Какого дьявола. Может, белый и правда увидит создание нового мифа. Случались вещи и постраннее. Гораздо страннее, иногда даже с ним самим.

На танцполе под «дрейфом» были почти все. Юки скользила меж тел, отпихивая иногда кого-нибудь плечом. Они безропотно расступались перед ней, радуясь новым прикосновениям. Бродя туда-сюда, она довела до оргазма, наверное, десятки людей. Такое явление можно было назвать эффектом ряби или действием принципа домино. Возможно, где-то кто-нибудь писал научный трактат, сравнивая эффект ряби с принципом домино как проявлением современной тоски по наркотикам давно минувшей эпохи. Да, в те дни довольно примитивный предшественник назывался Xtacy (для ссылки кликните Extasy, Estasy и Е). Будь сейчас на дворе конец двадцатого века (безусловно, надо понимать, что эта гипербола также свойственна именно концу двадцатого века), мы бы и «дрейф» называли «экстази».

Надо бы поступить в академию, подумала она. Скажи такое Эшу, он бы серьезно кивнул, для пущей выразительности потряс бы кулаком и принял еще дозу. Сама она не слишком жаловала наркотик. Гипервосприимчивость, которую многие считали очень чувственной и возбуждающей, очень напоминала ей искусственную реальность, со всем, что есть искусственного в костюме ИР, но только без него.

А что это значит, «искусственная реальность»? Так обычно спрашивал Том, когда она использовала этот термин. Если это реальность, то как она может быть искусственной? Ну это Том. Вопросы, ответы, не обязательно в таком порядке, не обязательно именно такие, даже вообще не такие.

Том, ты где?

Как сказать, Юки. Ты веришь в жизнь после смерти?

Что если я скажу: не знаю?

Тогда как ты можешь сказать, кем ты будешь завтра?

Тут следовало бы застонать, но в условиях ограниченности общения по сетевому пейджеру не было ни стонов, ни смеха, лишь звуки двух голосов: ее и чужого. Как-то за многолетнюю дружбу она так и не удосужилась записать его голос на свой компьютер, поэтому сообщения интерпретировались чужим нейтральным контральто, и нельзя было понять, мужской это голос или женский. От чего реальность становилась еще более странной.

Да нет, Тома никогда нельзя было назвать нормальным. Он и не знал никогда, что такое норма.

А ты знаешь? Она почти слышала вопрос Тома, заданный чужим голосом.

Да, знаю. Не обязательно быть нормальной, чтобы понимать, что такое норма. Она подошла к дальнему краю танцпола, к заграждению из столов, где, по словам Эша, можно было найти Джой Флауэр, на привычном месте, за привычным занятием — изучением толпы. Было престижно как можно дольше продержаться среди Мальчиков Джой, для этого, естественно, надо было быть интересным и что-то из себя представлять. Но бесконечно у Джой Флауэр никто не задерживался, и симпатии тут были ни при чем. Вернувшись в толпу, они уже никогда не растворялись в ней, частью из-за статуса «бывших», частью из-за обычного отказа (невозможно, — шептали они) обсуждать длительность своего пребывания среди избранных, что закрывало всякую возможность выяснить, что же случалось с невернувшимися Мальчиками. Например, с Томом.

Ходили слухи о стандартных сексуальных извращениях, как, впрочем, и о нестандартных. Из-за испорченных экспериментальных имплантатов в мозгу Джой Флауэр стала настоящей нимфоманкой. Да нет, все нормально. Она обычная старая дева, поставляющая клубничку для тайных собраний богатых и могущественных извращенцев, а имплантаты у Мальчиков не позволяли им ослушаться. А позже они же заставляли их молчать.

В практически неразличимом шепоте были и другие версии об исчезнувших Мальчиках. Их вроде бы убивали самыми мерзкими способами. Нет, хуже, их содержали в закрытых больницах и клиниках, с умершим сознанием, поддерживая жизнь, чтобы богатые и влиятельные инвалиды могли воспользоваться их легкими, сердцем, печенью. Да нет, их содержали в немыслимом хлеву, накачивали питательными веществами, целый месяц круглосуточно массажировали, а потом разделывали и жарили для пиров на тайных собраниях во дворцах богатых и могущественных людоедов. А еще для их домашних животных, среди которых были и Мальчики, их отпрыски и мутанты, почти похожие на людей.