Брюс Бетке - Интерфейсом об тейбл

И пока я лихорадочно соображал, что сказать, Табули сунул мне «электрозатычку» и побрел вверх по лестнице.

То был последний миг, когда я видел Гасана Табули живым.

Битых десять минут я размышлял, как отключить «затычку» так, чтобы при этом не разбудить сигнализацию. Осуществив в итоге эту операцию, я вернулся в наш отдел. Все прочие сотрудники МИСС уже были на своих местах, а в кабинете Гасана не осталось ничего, кроме голых стен. Ребята из службы ЭООС (Экстренного Оздоровления Окружающей Среды) в белых нейлоновых противотоксичных скафандрах нервно натирали шампунем ковер и пылесосили потолок.

В ближайшей к кабинету Табули ячейке сидел Авраам Рубин. Ежась, точно кот в блошином цирке, тихо бормоча себе под нос псалмы, он производил впечатление человека, который по уши (и даже по мохнатые брови) погружен в работу. Конкретно — в чтение распечаток кодов. Я постучал по алюминиевому косяку у входа в его ячейку.

— Проходи мимо. Ангел Смерти! — возопил Рубин, подпрыгнув в кресле. Крутанулся на месте, узнал меня — и вздохнул:

— Ох, Пайл, это всего лишь ты… Я указал на кабинет Табули:

— Что стряслось, Бубу?

Вместо ответа Рубин схватил себя за бороду, опять задергал плечами, потом принялся зачем-то распутывать свою молельную шаль.

— Вот что я тебе посоветую, — сказал он наконец, поглаживая косяк ячейки, помазанный кровью агнца, — иди себе в свой кубик, сосредоточься па работе и постарайся ничего не видеть, ничего не слышать и ничего не думать…

Выровняв шапочку-кипу, чтобы прикрывала макушку, он вновь уставился в свои свитки с входным кодом и опять загундосил: «…хашем — наследие его, и да упокоится он…»

Да уж, разъяснил, как отрезал. Я сунулся в ячейку Ян Хуань Донга:

— Послушай, Фрэнк…

Фрэнк Донг поднял глаза от какой-то «горящей» документации, поправил бифокальные очки на носу, задумчиво кивнул:

— А-а, Пайл. Конфуций сказал — когда между слонами война, мудрый муравей еще ниже сгибается под своей ношей и держит ухо востро. .

Ладно-ладно. СЛЕДУЮЩИЙ! Теперь мне предстояло обратиться к Чарльзу Мэрфи. Его ячейка находилась на той стороне нашего разветвленного мультиплекса-серпентария. Вообще-то я всегда чувствовал себя неуютно, когда мне приходилось отрывать Чарльза от работы, но тут…

Я постучал по косяку ячейки:

— Извини, Чарльз, можно тебя спросить кое о чем?

Отъехав на своей электрической инвалидной коляске от пульта интерфейса, он развернулся на 180 градусов и уставил на меня свой единственный, налитой кровью глаз:

— СЛУШАЮ? ЧТО ВАМ ТРЕБУЕТСЯ?

Вот черт. Опять он перевел свой голосовой синтезатор в режим «механическая монотонность».

От этого голоса меня всегда пробирал озноб. Понимаете, на моих глазах Фрэнк и Бубу ставили Чарльзу модернизированную версию. Я отлично знал, что голосовой синтезатор Чарльза был способен на целую гамму голосов — от Шварценеггера до Минни Маус. Но Чарльз ловил кайф, общаясь с людьми голосом робота-убийцы!

Я набрался храбрости:

— Ну, это, насчет Гасана. Ты не…

И в ту же секунду сообразил, что просто-напросто даю Чарльзу еще один прекрасный повод для вопля: «ЛИКВИДИРОВАТЬ!» Нет уж, спасибочки.

Я поторопился выкатиться из его ячейки задним ходом:

— Впрочем, не важно. Извини, что помешал. Убравшись из этого района так быстро, как только позволяли приличия, я отправился отлавливать Т'Шомбе Райдер.

Ее я нашел в машинном зале. Она проводила диагностику на одном из инфосерверов, одновременно размешивая растворимый кофе в большой кружке «гейзерколы» и листая свежий номер феминистического антиглянцевого журнала «Антикосмополитен». Кофе уже походил на угольно-черный цемент, но Т'Шомбе рассеянно подсыпала в кружку ложку за ложкой.

— Йо, сестричка!

Развернувшись ко мне в своем вращающемся кресле, она уставилась на меня фирменным взглядом Вупи Голдберг — с насмешливым добродушием, почти не приподнимая тяжелых век:

— Пайл, ты сам-то осознаешь, как лажово такие слова звучат, когда ты их произносить пытаешься?

— Извини, — я захлопнул за собой дверь, плюхнулся в кресло рядом с ней и пожал плечами. — Разве мне есть оправдания? Я — белый молодой человек с Верхнего Среднего Запада. Мои гены раскованности подавлены с самого их рождения.

Встряхнув головой, Т'Шомбе печально улыбнулась:

— Смотри на вещи трезво, Пайл. Ты — белый БОТАНИК с Верхнего Среднего Запада. Никаких генов раскованности у тебя нет и быть не может.