Брюс Бетке - Интерфейсом об тейбл

— АТАС! — завопил я вновь. Опять блокировка. Ее вторая пуля размозжила мою левую коленную чашечку.

— Пожалуйста, отдай мне пленку, — капризно проворковала она. — Я так хочу.

— Вот! — выдохнул я, трясущейся рукой порывшись в кармане куртки и вытащив кассету. — Забирай! Пожалуйста!

— О, спасибо. Макс, — произнесла она, улыбаясь, и нагнулась за пленкой. Потом, приложив руку к подбородку, слегка покачала головой и провела пистолетом над моим бездвижным телом. — Решения, решения. В сердце или в пах? В сердце или в пах?

Я выставил вперед руки, точно они могли меня защитить. — НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!

Амбер приняла решение.

— В пах, — удовлетворенно заявила она. Убрала кассеты в карман, тщательно прицелилась, удерживая пистолет обеими руками, внезапно выпрямилась, побелела… нет, скорее, выцвела до старомодного ослепительно-белого цвета из монохромной гаммы и, исказив рот в беззвучном крике, растаяла.

Спустя десять секунд я впал в кому, и вокруг сгустилась тьма.

Кофеварка, надрываясь, распевала «Don't worry, be happy». Сильные руки схватили меня, подняли мое физическое тело с пола офиса фирмы «Компьютек» и бесцеремонно поставили на ноги. Воспоминания о виртуальной боли в коленках скоро отступили, уступая место вполне реальной боли в закрученных за спину и связанных кабелем руках. Связали, кстати, в двух местах — и локти, и запястья. Кто-то сорвал с меня шлемофон чуть ли не вместе с ушными раковинами. Тот же «кто-то» с подобной же осторожностью снял с меня видеоочки, но, черт бы его подрал, не соизволил удалить «проктопрод». Я сморщился от боли и яркого света, когда мой неведомый противник схватил меня за нижнюю челюсть и, используя ее как рукоятку, начал поворачивать мне голову туда-сюда. Ценой огромных усилий мои глаза вползли назад в глазницы и кое-как сфокусировались.

О, сладчайший Иисусе. Монстр. Из банды спорт-маньяков Маундс-Парка. Подарив меня злорадным, пронизывающим насквозь, оправленным в золотые колечки взглядом, он кивнул своему сородичу, сжимавшему мое левое плечо.

— Атличная дабыча! — Чуть повернув голову, он крикнул кому-то через плечо: — Эй! Астальных дваих нашлы, еще нет?

С лестницы появилась еще одна кучка спортманьяков.

— На крыше нету! — крикнул один.

— И внизу их нету! — добавил другой. — У жирной ни одного чемодана не осталось, и сейф стоит раскрытый и пустой!

Вожак вновь обернулся ко мне, опять подвигал мою голову из стороны в сторону, затем, отпустив мою челюсть, ласково потрепал меня по щеке.

— Ладно, хлавное, шамаго нужнахо фзяли. Вновь гнусно поглядев на меня, он ущипнул меня за щеку и налепил мне на шею трансдермальный пластырь.

— Ладно, ребяты, покатылы! Ток кофыварку эту прышыбыты, а? Фсе нерфы выматала!

Хоккейная клюшка из углеродного волокна опустилась на кофеварку, и песня на полуслове оборвалась.

В моей черепной коробке ворочалось несколько неясных мыслей. «Ле-Мат? Инге? Не здесь? Уцелели?» Да-да, я же не утверждаю, что мысли были гениальные.) Когда меня закатали в одеяло и вынесли на пожарную лестницу, наркотический пластырь уже начал действовать. Пересчитав головой ржавые ступеньки этой железной лестницы, я окончательно впал в состояние наиблагостной отрешенности. Помню, при виде моей безупречно отреставрированной и перекрашенной «тойоты» я подумал, что она никогда не была так прекрасна, как в миг, когда спортманьяки открыли багажник и запихнули меня внутрь. Обрамленный синим металлом, передо мной на миг появился монстр-вожак. Он улыбнулся мне:

— Што, Джек, нравытся, как мы тваю тачку атделалы? Пад золото, а?

Он захлопнул багажник.

Засорение. В смысле, медленное превращение всего вокруг в туманно-серую мглу — транквилизаторы, они…

…так действуют. Медленно-медленно я вынырнул из мглы. И первым делом обратил внимание, что руки у меня больше не связаны. Вторым делом я обратил внимание, что ремни интерфейса по-прежнему на мне, а «проктопрод» — э-э-э, во мне, в остальном же я абсолютно наг. В-третьих, я обратил внимание на сумасшедшую боль в голове и отнес ее на счет странного шлемофона, который сдавливал мои виски, точно гигантская скрепка. Закрыв лицо руками, я нажал на лоб, точно пытаясь затолкать пульсирующие от боли мозги назад в череп, и попросил у Бога одно из двух: либо смерть, либо таблетку аспирина. Пусть дарует мне то, что ему легче сотворить — я человек не капризный.

— Ваша Честь? — произнес необычный, скрипучий голос. — Полагаю, мой клиент приходит в себя.