Александр Белаш: Роботы-мстители

Он был прекрасен и с гордостью сознавал это. Тридцатилетний брюнет; прическа каре, волосы до плеч; глаза васильково-голубые; рост 186 сантиметров; лицо типа «жестокий ангел»; телосложение юного бога; выносливость ломовой лошади; терпеливость дьявола, подстерегающего грешную душу; эротичность опытной гетеры. И плюс ощущение любви миллионов разумных существ — это воодушевит кого угодно.

Сейчас Энрик был в костюме Адама; для владеющего своим телом и чувствами человека это естественно. Тонкая и хрупкая туанка (они — гермафродиты с переменным полом, но Энрик быстро научился различать их мужскую, женскую и бесполую формы), похожая на фарфоровую статуэтку в легкой тунике, подала ему на подносе одежду — невесомую, будто вуаль танцовщицы; Энрик поблагодарил ее кивком и на миг задержал ее узкую кисть в своей, уверенной и сильной, — туанка вспыхнула симметричными узорами на скулах и висках, потупилась. Господин Тиу-Тиу сказал: «ЛЮБОЕ желание ЭТОГО гостя — закон». Ах! Эйджи близок к богам, он племянник Судьбы… вдруг… нет, отпустил. Какая жалость! О, если бы… я бы сумела ему угодить. Нет, Судьба сегодня жестока.

Ионизирующий душ, медитативные движения, завтрак рекордсмена — можно принять секретаря. Секретарь — эйджи-контуанец, рожденный на орбитальном поясе Туа-Тоу, говорящий на всех главных языках Галактики.

— Новости из Федерации. По прямой связи, только что. Певица Эмбер оскорбила нас публично по ТВ — шут, фигляр, извращенец, маньяк; вся наша вера — блеф и помешательство на экстремизме, а сторонники Церкви Друга — полоумные маргиналы. Есть запись, могу показать.

— Позже. Что еще?

— Церковь в Сэнтрал-Сити сообщает — наши вышли на стихийное пикетирование канала ТВ. Запрашивают инструкции… многие предлагают бойкот Эмбер и публичные выходки в ее адрес.

— Эмбер… кто это?

— «Ты подошел спросить, который час, и в этот час любовь связала нас. Увидев в первый раз тебя, я поняла, что чувство — навсегда…»

— Ааа… Припоминаю. Что еще она сказала?

— Всякое-разное. Цитирую дословно — что тебя зовут плясать голым на столе, пока туанцы и яунджи жрут торты с живыми червями. Это говорилось в упрек.

— Это знак, — кивнул Энрик. — Пора ехать в Сэнтрал-Сити.

— У нас отдых по графику…

— Неважно. У меня окно в четыре месяца между выступлениями; надо этим воспользоваться. Оскорблениями не бросаются; это мой имидж, мой портрет в глазах централов — значит, люди ждут, что я именно так буду выступать. Дальше.

— Один кибертехник высокого ранга из Баканара сознался, что любит тебя. И тоже публично.

— Однако…

— Да, ему это уже поставили в вину.

— Но — как Эмбер и кибертехник оказались рядом?

— В передаче, посвященной Банш.

— Поточней, пожалуйста; я не понял.

— Это довольно странная история. Не для Туа. Банш утверждает, что есть киборги, которые ушли от хозяев, чтобы обрести свободу. Они даже объявили войну тем, кто за ними охотится. От Эмбер как раз ушел такой киборг…

— Интересно… — Энрик мечтательно прикрыл глаза, и густая тень от ресниц легла на щеки. — Никогда не слышал ни о чем подобном… Значит, так — нашим объявить, чтобы не трогали Эмбер. Пусть выступают, но границ законности — не переходить. И будь любезен — раздобудь мне сведения об этой… Банш.

У Звона в жизни были разные знакомые — и когда он жил дома, и потом, когда сбежал оттуда. Много кого знала и Косичка за четыре года своей свободы. Но ни у гривастого, ни у косатой не было таких знакомых, как у Рыбака.

Сталкеры — один из тайных орденов централов — состоят из кланов. Клан Ржавельщики — по железу; как крысы обгрызают колбасу, они оголяют любую колесную технику, включая поезда надземки, они шарят в тоннелях метро, они могут унести и лифтовый подъемник, и стационарный холодильник. Клан Хайтэки — на их совести сорванные уличные телефоны, банкоматы, наружные релейные системы и прочая компактно упакованная электроника. Клан Химики (они же Смертники) — самый рисковый; эти ищут для перепродажи то, на чем нарисованы древние знаки — череп и кости, трехлучевая «ромашка», или написано «ЯД!»

Универсал Рыбак дружил со всеми кланами, везде был принят и любим. Куда бы Звона и Косичку ни пустили отродясь, туда они входили с ним свободно, и Коса быстро выучила рукопожатие сталкеров — предплечье к предплечью, обхват пальцами под локтем.

— Хай-хай. Эти со мной.

— Ну как, получшало тебе? Привет. Ты красивая.

— Пошшшел ты…