Александр Белаш - Роботы-мстители

— Тут полторы тонны, — заметил парень. — Пятьдесят пачек по тридцать кило. Вы бы мужиков взяли… Чтобы затарить, вам придется доплатить маленько.

Чара примерилась руками к картриджу.

— Сами перекидаем; так дешевле будет.

Коса со зверским видом быстрым движением схватила упаковку:

— Всего-то! Я качалась и тренировалась на многоборье «Железная леди».

— Когда выступать будешь? — поинтересовался парень.

— Никогда, — Коса легко взмахнула картридж на плечо. — Меня протестировали, на генной экспертизе выяснилось, что я — мужик. Во ужас! Так теперь и живу с раздвоенным сознанием.

— Ситуация не из приятных, — покивал парень. — Ну, ваше дело. Только не уроните. Или сразу кричите — «Роняю!»

«ЗАПОЛНЕНО ИНЕРТНЫМ ГАЗОМ. НЕВЗРЫВООПАСНО. НЕ ВОСПЛАМЕНЯЕТСЯ ВНЕ КАМЕРЫ СГОРАНИЯ. ВНИМАНИЕ! НЕ ДОПУСКАТЬ ПРОРЫВА ОБОЛОЧКИ! ПРИ ТЕМПЕРАТУРЕ СНАРУЖИ КАРТРИДЖА ВЫШЕ +17° С ТОПЛИВО РАЗЛАГАЕТСЯ ПО НЕПРЕДУСМОТРЕННОЙ СХЕМЕ С ВЫДЕЛЕНИЕМ ТОКСИЧНЫХ ГАЗОВ. ОПЕРАЦИИ С ЭТИМ ГОРЮЧИМ РАЗРЕШЕНЫ ТОЛЬКО ЗАЩИЩЕННОМУ ПЕРСОНАЛУ!»

— МАМА, НАДО СКАЗАТЬ РЫБАКУ, ЧТОБЫ ГОРЮЧЕЕ БЫЛО ПОЛНОСТЬЮ ВЫРАБОТАНО.

— Что — глаза засопливятся и голос заржавеет? — вслух добавила для продавца Косичка.

— Ага. И антидота у меня нет, — любезно сообщил тот.

— А катализатор — есть?

Парень-змей, улыбаясь, протянул главное — облитый пленкой ярко-синий цилиндрик типа гранаты. УБЕДИТЕСЬ В ЦЕЛОСТИ ФАБРИЧНОЙ УПАКОВКИ! ПРОВЕРЬТЕ СРОК ГОДНОСТИ! Косичка раздала респираторы — надо соблюдать видимость защиты.

— НЕ ЗАБЫВАЕМ ПОКАЗЫВАТЬ, ЧТО НАМ Т…Р…У…Д…Н…О. ДЫХАНИЕ, ДЕВОЧКИ. С ГРУЗОМ НЕ БЕГАТЬ.

Расхититель казенного добра отошел в сторону, но глаз с дивной квадриги не сводил — однако же, девчонки! что за компания?.. Впрочем, наплевать. Они платят наличкой; посредник надежный, проверенный.

Обратная процедура длилась дольше; картриджи надо было отнести к «харикэну» — а ближе чем метров на семьдесят фургон не мог подъехать — и аккуратно сложить в топливный приемник; в бою и на учениях, когда «харикэны» дозаправляют в воздухе, автоматика делает это быстро, с шорохом — а тут… Но все сработало — пошел катализ, в недрах «харикэна» утробно зарычало, из выхлопных труб, прозрачно клубя воздух, забили струи бесцветного газа. Запыхавшийся и чуток вспотевший Звон победно гикнул, показав пальцами V, и подмигнул Лильен, с которой за все время не удалось и десятью словами перекинуться. К большому его огорчению, и на обратном пути она в кабине не поехала — забралась с Гильзой и Рыбаком в кузов, а к нему сели Чара с Косой — обсуждать предстоящую акцию. Утешался Звон тем, что Лильен поглядывала на него ласково, говорила с ним лукаво и улыбка то и дело пробегала по ее нежным губам. Ну, все еще впереди! И напряг минувших дней, и завтрашний монтаж гнезда для Рыбака казались ему пустяками по сравнению с тем, что обещали губы Лильен, — и ради будущего счастья стоило потрудиться. Хо-хо, завтра не только работенка предстоит — завтра опять будем вместе с ней!..

Звонки Маски и Фанка были сделаны вовремя, и оба свободных кочевника отчитались в своих похождениях, а Маска вдобавок сообщила номер и код ячейки в камере хранения вокзала, где маму ждут деньги. Это — на самый вечер, когда девочки пойдут на танцы. Пока они наряжались, Чара уделила время дневнику.

«Я — мать, — Чара остановилась на секунду, задумалась, затем продолжила писать, и аккуратные строчки начали заполнять страницу. — Я — мать! Какое это огромное понятие, какой глубокий смысл заключен в этом коротком слове. Мужчина может трудиться всю жизнь, вкладывая ее в созидание, труд, строительство, творчество — и так и не достигнуть идеала, совершенства; а женщине, чтобы состояться, достаточно родить ребенка. Все духовное богатство мира, все созидание и творчество сосредоточены в единственном слове — мать. И пусть я не родила своих девочек в физиологическом смысле, но я дала им жизнь — жизнь полноценную, свободную и независимую. Они теперь не жалкая бессловесная прислуга, не куклы для утех — они люди, они могут радоваться и страдать, а мой долг — быть сопричастной к ним. Мы продолжаем себя в своих детях, в них мы обретаем бессмертие. Неродившая женщина — как бесплодная смоковница. Да, велика тяжесть матери — все боли, все болезни своего ребенка пропускает она сквозь свою душу, несет она заботы и лишения, отказывает себе в сладком куске и модной одежде, но как велико ее счастье видеть возросших детей своих — красивых и гордых. Мать все беды и радости постигает сердцем своим, и потому в ней — вся мудрость мира. Насколько я сама обогатилась духовно, став матерью! Я была секретаршей, служанкой, глупой девчонкой, знавшей только бумаги и переговоры, и считала себя умной. Сейчас я смеюсь над собой.