Нам Сон - Лунный скульптор. Книга 11

Чха Юнхи отметила для себя типичные признаки меланхолии. Она ни в чем не обвиняла пациентку, просто старалась вникнуть в ее ситуацию.

«Реальность жестока, и любому человеку, пусть даже раз в жизни, приходится пройти через муки нелегкого выбора».

Как психолог, доктор, лечащий душевные болезни, Юнхи пыталась сделать все, что в ее силах, чтобы висящий на плечах человека груз наконец-то мог быть скинут вниз.

— Послушайте меня… — начала она.

— Да?

Чха Юнхи быстро пробежалась глазами по медицинской карте.

— Уважаемая, вам сейчас тридцать лет… Если исходить из расчета, что средняя продолжительность жизни человека — 90 лет, то вы уже прожили треть своей жизни.

— Да уж, время летит…

— Через десять лет вам стукнет сорок. Через двадцать — все пятьдесят!

— …

— Как вы и сами прекрасно знаете, жизнь пролетает за мгновение. Вспомните то время, что вы уже прожили… А теперь прислушайтесь к своему сердцу, скажите, что хочет оно: провести оставшееся время с любимым мужчиной или же пожить в роскошном доме да покататься на хорошей машине.

Пациентка на минутку задумалась, а потом, кивнув, быстро собрала вещи и покинула помещение. На этом консультация была завершена.

В случае легкой меланхолии Юнхи обычно хватало пары-тройки сеансов, нескольких дней, чтобы в конце концов вернуть человека к нормальному состоянию.

— Уф! Ну, что же, на этом и закончатся сегодняшние утренние консультации?

Сидевшие тихо в уголке медсестры-практикантки после завершения сеанса сияли от восторга.

— Потрясающе, доктор!

Вообще, стороннему человеку могло бы показаться, что нет ничего проще, чем болтать о жизни с готовым внимать каждой твоей фразе пациентом. Однако это совсем не так. Для того, чтобы поменять состояние пациента несколькими фразами, даже самому высокоуровневому специалисту приходится проделывать колоссальную подготовительную работу.

Чха Юнхи надула губки:

— Не стоит так восхищаться. На самом деле это не мои слова, так говорил один из моих бывших пациентов.

— Правда? А чем он занимался?

— Он был писателем.

— Что? И такое сказал писатель?

— Конечно, писатели ведь — тоже люди. Он тогда приходил ко мне по причине боязни смерти в одиночестве. Еще его угнетало то, что из-за облезшего в кастрюле покрытия приходилось раз за разом отскребывать от стенок подгоревшую кашу!

— …

— Ну, и как финал, там были симптомы ухода от реальности. Он говорил, что ему надоело все время есть в одиночестве, поэтому по несколько раз за день питался в первых попавшихся забегаловках, где и подпортил себе желудок. Оттуда же и пошла его страсть собирать купоны «китайской кухни», «ресторанчика отварной свинины» и «жареной курицы».

— Так собирать купоны — это ж классно! Можно бесплатно покушать.

— Если б вы увидели ту многометровую, сделанную из тридцати видов купонов башню, то так бы не говорили. Кроме того, в самые худшие периоды, если верить его словам, он не выходил из дому на протяжении шести месяцев! Все это время он только писал и писал.

— …

Медсестры потеряли дар речи. Потому что в совокупности все эти симптомы говорили о том, что такого человека нормальным назвать нельзя.

— Ну, это же тяжелое заболевание. Даже и не верится, что такой больной писатель мог так ясно говорить о жизни и ценности бытия.

— Возрастом он не сильно отличался от сегодняшней пациентки. Да и, к тому же, нам не известно, как долго продлится наша жизнь. Может, всего десять или двадцать лет. Вот и он не знал, сколько еще успеет написать историй, но мечтал, чтобы их в итоге было как можно больше, пусть даже всего на одну строчку…

— Хорошая была мечта.

— Вы тоже так думаете? Еще он говорил, что нет ничего лучше, чем если бы читающие его книги люди пусть на мгновение, но стали бы чуточку счастливее. Ну, или хотя бы посопереживали героям, окунулись в их приключения. А то мы с возрастом становимся черствее по отношению к другим людям.

— А знаете что, доктор? Мне бы хотелось хоть раз утром, только открыв глаза, погрузиться в какое-нибудь потрясающее приключение.

— Угу. Теперь, я надеюсь, вы понимаете, что писатель — тот же человек, просто пытающийся осуществить свои мечты через истории. И если бы он не имел веры в то, что его книги заставляют хоть кого-то переживать, то его жизнь в тот же момент потеряла бы всякий смысл. Поэтому-то он и пишет. Только вот…

— Что «только вот»?

— Он обленился и, как говорит, в последнее время запаздывает с завершением рукописи. Лежит, слушает ропот читателей и бездельничает.