Дмитрий Кузьмин - Любимец Богов

Меня выбросило в мир около огромного Даште-Мура. Город, построенный по классической средневековой системе. На пригорке, прямо перед обрывом, располагался главный замок, опора власти в этом городе. А дальше – обычные поселения, множество магазинов, казарма, базар… Территория постоянно подвергается набегам кочевников, живущих в пустынях. Я припомнил, что успел прочитать в гайдах про Даште-Мур. В городе борются за влияние два клана – Картель и Синдикат, но без открытой войны. Интерес к городу также проявляет и клан Стрейндж, который базируется в соседнем городе, однако из-за отсутствия пути по суши (между городами находится Орден перворожденных), им приходится либо идти по опасной пустыне, либо плыть по не менее опасному морю. В Даште-Муре также действует Гвардия короля – хозяина города. Эта структура состоит частично из игроков-разработчиков, частично из НПС, а частично из игроков обычных, решивших служить Гвардии. С кланами у них отношения нейтральные. Парни просто следят за порядком, и имеют доступ в казну города. Как обычно. Или нет? Я проморгался и перечитал текст:

«Из-за множества конфликтов кланов, мешающих развитию городов, 50 лет назад администрация игры решила запретить вооруженные взаимодействия в черте города. Однако искусственный интеллект, управляющий процессом и всеми системами игры, нашел другой, более удовлетворяющий потребности НПС, механизм игры. Внимание игроков! Любая смерть в черте города является конечной. В случае смерти ваша связь с реальным и виртуальным миром обрывается, процесс возрождения недоступен…».

Я выдохнул. Как ловко. Запрятали в гайд по игре, который редко кто вообще открывает, предпочитая общение на форумах, такую информацию. И почему в реал не просочилось? Цензурный контроль?

Значит, необратимая смерть. Пенек, на котором я так удобно устроился, показался жестким, зазубрины впивались в кожу, мешая сосредоточиться. По позвоночнику пробежала волна липкого страха, сковывая конечности и мешающая дышать. Смерть… Значит, нарвавшись на любого ПК-игрока, я рискую не просто лишиться шмоток и денег, а навсегда закрыть глаза? До меня дошло – вот почему здесь такая сильная Гвардия, выполняющая функции полицейских и военных. Я выдохнул. Пока что беспокоиться не о чем – ведь вокруг Даште-мура есть много придорожных гостиниц, пока не буду уверен в собственной безопасности, можно остаться там. А дальше – прийти в город, найти Андрея – благо, волей судьбы мы оказались в одном городе – и высказать ему все, что о нем думаю.

Вспомнив Андрея, я погрустнел. А может, он был прав? Что здесь умереть от чьей-ты стрелы, что там, в реале, с голодухи – какая разница? Здесь хотя бы есть шанс. Тряхнув головой, я собрался подниматься, но почувствовал сильный пинок в спину, и отлетел в сторону. Перегруппировавшись, я откатился дальше и оглянулся. На меня в упор смотрели безумные глаза, запорошенные пенкой огня. Черная лохматая морда скалилась, картину ужаса дополняла слюна, текущая из открытой пасти. Я прочитал надпись над мордой: «Черная бешеная собака. Уровень 2». Взглянув на свой красный шар, я выругался – эта тварь снесла мне почти четверть жизни. Пригибаясь, на полусогнутых попробовал обойти собаку, но лохматое чудовище отзывалось на любое мое движение рычанием. Какая же это собака? Настоящий волкодав – если встанет на задние лапы, то без особых усилий сможет ударить меня по лицу, будто боксер.

Моя нога зацепилась за брошенную недавно палку, раздался хруст продавленного дерева. Я замер, боясь раздразнить собаку, но тут эта тварь бросилась на меня, оскалив пасть. Инстинктивно я сделал шаг назад, но зацепился об палку, ноги запутались, и я рухнул на спину, взмахнув руками, будто пытаясь зацепиться за воздух. Только это меня и спасло – волкодав прыгнул и попытался вцепиться в горло, но я уже схватил его за шею. Пальцы сжимались, слюна твари капала на лицо, разъедая кожу. Один раз ее клык все-таки достал меня и расцарапал кожу на щеке – еще минус три пункта жизни. Пот градом лил со лба. Прощаясь с жизнью, я решился на последний рывок – уже не чувствуя собственных мышц, я отчаянно пережал горло твари. Собака дала слабину, в ее глазах, все также источающих ненависть, я увидел несколько капель неуверенности. Потом все больше и больше. Воспрянув, я почувствовал, как пробуждается второе дыхание. Шея твари переломилась с хрустом, и огромное тело, весящее, возможно, под центнер, рухнуло на меня. «Получен опыт: 30 единиц». Я лежал на мокрой земле, задыхаясь от массы твари, что чуть не лишила меня жизни, и плакал.