Максим Субботин - Деформатор

- Думаешь, открываю ворота к тебе домой? - спросил его.

Изгнанник поморщился, замахал на меня лапами.

- Что, не хочешь домой?

Уверенное мотание головой.

- Вот и все остальные демоны так думают, похоже. Не знаешь, чего им тут надо?

Барсик поднес руки ко рту и смачно откусил несуществующий кусок.

- Дома жрать нечего?

Изгнанник закивал.

- А чем питались, когда нас рядом не было?

Барсик указал на себя, потом ткнул в сторону, в другую сторону, широко развел руки.

Не сразу его понял.

- Всем вокруг питались? Всеми вокруг?

Снова утвердительные кивки.

- Да уж, не зазеваешься.

Барсик пожал плечами.

- Нужна помощь?

За спиной стояла Эша в сопровождении Афанасия Васильевича.

- Не думаю. Все готово. Как раз наоборот - лучше, если рядом никто не будет ошиваться. Мало ли что... Только нож мне оставить. Вдруг, пригодится.

Эша протянула мне свой нож.

- Мы будем рядом, - сказал Афанасий Васильевич.

А теперь первая неприятная вещь - раздеться. На время обряда придется снять не только доспехи, но и вообще теплую одежду. Собравшись с духов, как мог быстро скинул с себя все лишнее. А ведь в том холоде, что царил в пещере, лишнего как бы и не может быть. Остался стоять в одних коротких штанах, проклиная не ко времени разразившийся на поверхности дождь.

Значит, буду двигаться быстрее.

Обмакнул в кровь руки. В описании говорилось, что кровь должна быть теплой, в моем же случае она успела остыть. Или это я сам уже остыл? Ладно, запасной вариант у меня имеется. Прошел вдоль фигуры, обильно пролил кровью главный круг, затем обвел каждый из тринадцати знаков за пределами круга и столько же внутри его. Окропил спираль, что стремилась к самому черепу.

Вроде бы все. Теперь вторая неприятная вещь... Встал за пределами фигура так, чтобы видеть глазницы будущего информатора, занес над собой посудину с остатками крови и опрокинул ее. И зачем только мылся? Густая холодная гадость потекла по голове, лицу, плечам. Все, магическая система замкнута (есть фигура - аккумулятор, есть я - приемник и передатчик), осталось ее активизировать.

Барсик, который от предвкушения скорого представления думать позабыл о холоде и мелкой пищащей ракетой носился вокруг, издал звук очень похожий на смех.

- Что, нравится, когда люди дураками выглядят?

Изгнанник к готовностью закивал. Рожа его расплылась в довольном оскале.

Будь я простым человеком, пришлось бы запоминать нужные пассы, манипулировать энергией праны. Но мне проще: достаточно кликнуть на новую иконку.

Зачем вообще нужны пассы руками - не знаю. Возможно, они позволяют каким-то образом направлять энергию в те или иные области фигуры, полностью раскрывая ее потенциал. Но это всего лишь предположение.

Мои руки совершали не зависящие от меня движения и, вторя им, оживали линии на земле. Они начинали светиться. Сначала слабо, пульсируя и исчезая, вспыхивая лишь в определенных местах фигуры; затем более интенсивно, наливаясь цветом, растекаясь дымными отсветами. Через несколько минут ярким алым горела вся фигура. От нее веяло жаром, воздух над ней вибрировал. Ну, хоть потеплело немного, а то уж как ледяная статуя стоял.

Насколько понял, заклинание вошло в завершающую стадию. Свет фигуры начал волнами сходиться к черепу, сгустился вокруг него. А потом на темной кости проступили первые пятна. Поначалу я принял их за обычные блики, разве что более яркие, чем окружающее свечение, но пятна разрастались, обретали текстуру. Определенно, это был тонкий слой плоти. Еще не кожи - кровеносные сосуды, немного мяса, какие-то пленки. Все застопорилось, когда дело дошло до глазных яблок. Они только-только наметились, а свечение начало стремительно угасать. Еще немного - и ритуал завершится ничем. Подхватив с земли оставленный Эшей нож, сильно полоснул себя по левой ладони, шагнул к фигуре. Сжал кулак. Кровь побежала на череп. Свечение вновь вспыхнуло, но все равно не возвратилось к прежнему сиянию. Похоже, своим движением нарушил целостность замкнутой системы, и теперь та продолжала разрушаться. Вопрос времени. Но хватит ли его, чтобы оживить череп? Его глаза продолжили раздуваться, набухать. Немного не по себе стало, когда в их белесой мути проклюнулись очертания зрачков и радужки. Если до сего момента череп все равно оставался мертвым, то теперь создавалось ощущение, что он смотрит. Пока неосознанно, да и глаза вращаются независимо друг от друга.

Кровь продолжала бежать, но жизнь из фигуры стремительно уходила. Последние всполохи гасли в знаках, в большом круге, в лучах и вершинах, исчезали в спирали. Реанимировать процесс уже нельзя. Я стоял до последнего. Снова стало холодно, подкралась темнота. Где-то сбоку потрескивал единственный закрепленный в стене факел, но его света недостаточно, чтобы разогнать мрак.